Нат обвел нас всех глазами, пытаясь понять, все ли мы слушаем и всё ли понимаем из сказанного. Убедившись, что внимание приковано к нему, продолжил:
— Вождь просит нас задержаться на несколько дней и… хгм… вступить в половую связь с их женщинами, потерявшими мужей или не успевшими выйти замуж. Внести свежую кровь в племя.
Все сидели молча, переваривая услышанное. Женщины химба были, безусловно, красивы. Но во так, с ходу становиться осеменителями? Это не укладывалось в голове. Еще год назад на такое предложение я бы прыгал от счастья. Сбылась мечта идиота: досыта и без греха. Но, побыв полгода в женском теле, я научился рассматривать женщину не как предмет удовлетворения, а как личность. Потом перед глазами всплыл образ Эну.
— Я согласен, — сорвалось с моих губ, — но только при условии, что выбираю я сам.
Все посмотрели на меня, но потом также кивнули, все, кроме Аймана, который отрицательно помотал головой.
— Айман, в чем дело?
— Без муллы нельзя, это зина. Грех! — отвечает сомалиец.
— Айман, брось, где я тебе муллу найду в этих саваннах? — пытаюсь уломать сомалийца, но только отпирается.
Ну и черт с ним, не хочет и не надо, оставляю парня в покое. Нас зовут отведать мясо. Пока идет трапеза, Нат вновь общается с вождем.
— У них принято, что выбирает женщина, таковы их традиции. Кроме того, каждая женщина, когда она может забеременеть, поэтому выбирать будут она. И в этом есть логика, — африканер замолкает.
— А если женщина не понравится, отказаться можно? — задаю я вопрос.
— Можно, но это считается оскорблением. Насчет тебя, Алекс, — Нат интригующе держит паузу, — тебе, как победителю льва, разрешено выбрать самому.
«Бинго!» — еле сдерживаюсь, чтобы не прокричать это вслух. По крайней мере, мне не придется спать со старухой. Для меня выбор очевиден.
Быстро перекусив, возвращаемся в хижину, нетерпеливо ждем. Буквально минут через десять к нам заглядывает негритянка лет тридцати, с голой грудью и с шикарными бедрами. Обведя всех взглядом, останавливает свой выбор на африканере, кокетливо зовет его рукой. Приосанившись, со словами «ребята, я пошел», — Нат исчезает вместе с негритянкой.
Дважды подряд выбирают Аймана, который отрицательно качает головой, не отвечая на призывные телодвижения местных красавиц, которые нереально хороши. Уходит Пит, уведенный за руку молодой и симпатичной вдовой, если судить по ее способу укладки кос. Затем приходит очередь Кевина, которому не очень везет: негритянка симпатичная, на голове сложная конструкция из волос и кусков шкуры, явно в возрасте, грудь немного висит, кожа кое-где сморщена.
