Айман продолжать читать молитвы, но Нат уже видел такое, его даже удивило, что спустя почти четыре часа Алекс мог дышать. Те двое, что он видел раньше, умерли меньше чем за три часа. Яд капской кобры, помимо паралитического действия на мускулатуру, имеет еще токсическое действие на мозг. Африканер не мог знать, что происходит, но видел, как выгибался несколько раз дугой Алекс, как стонал и что-то говорил сквозь стиснутые зубы.
Теперь паузы между вдохом и выдохом достигали десяти секунд. Присев рядом с умирающим, каждый вдох и выдох Нат ожидал услышать как последний. Он пощупал пульс: ритм был бешеный.
«Не меньше двухсот ударов в минуту», — решил про себя африканер, понимая, что такой пульс сердце долго не выдержит.
— Айман, мы уже ничем не можем ему помочь, отпусти его, он проживет максимум полчаса, — Нат положил руку на плечо сомалийца. Закончив очередную молитву, сомалиец ответил, глядя на умирающего:
— Этого мы не можем знать, его судьбу решит Всевышний, я молюсь и прошу за него.
Айман снова зашевелил губами. Ната тронула такая вера, и он отошел на пару метров, чтобы не мешать. Не имея сил смотреть на агонию умирающего, голову которого обхватил и держал на коленях сомалиец, африканер взял горящую ветку и решил немного прогуляться. Гулял он долго, даже не заметил, как прогорела и погасла ветка в его руках. До него доносились хриплые стоны, перемежающиеся с полной тишиной, нарушаемой только звуками ночного леса.
«Какой у него крепкий организм», — подумал африканер. Он соврал Алексу, чтобы его не лишать надежды: клыки кобры были пустые. Это значило одно из двух: или в организм попало колоссальное количество яда, или яд был свежий, а значит, максимально токсичный. Наступила тишина.
«Вот и конец», — тоскливо подумал Нат, смахнув набежавшую слезу. Он прошагал двадцать метров в сторону, где лежал Алекс и остановился, увидев, как зажав нос парню, сомалиец делает искусственное дыхание. Сделав пару вдохов, Айман сильно ударил несколько раз Алекса по грудной клетке. Потом снова начал делать дыхание изо рта в рот.
«Это бессмысленно», — раздражаясь, подумал Нат. Подойдя, он пощупал пульс, не смог его почувствовать.
— Айман, он умер, прекрати, это бесполезно, — он мягко тронул сомалийца за плечо.
Тот, оторвавшись от Алекса, взглянул на африканера безумными глазами:
— Он не умрет! Не умрет! Не умрет!
С этими словами он снова несколько раз нанес раскрытой ладонью удары по грудной клетке парня и снова принялся делать искусственное дыхание.
