Развеселившийся от пива Люк дружески пожал русскому гостю крепкую руку и позвал продолжить трапезу на своей территории, но Пьер совершенно неожиданно многозначительно обнял Николь за талию, притянул к себе и сказал, что горячий кофе они будут пить у нее. Толстяк только ухмыльнулся — он точно знал, что соседка ни за что не оставит единственную дочь наедине со взрослым белым иностранцем.
— Мама действительно не рассердится? — Сиверову не хотелось лишних неприятностей.
— Она будет рада, я говорила о тебе! Ты ей понравился, она ведь из окна на нас смотрела вчера вечером. И Натали ей рассказала, как ты меня в баре угощал…
— Натали-то откуда маму знает? — Слепой не сомневался в ответе — здесь все друг друга знают, как в деревне. Так и оказалось…
Они вошли в смешной палисадник, Николь открыла дверь своим ключом и громко объявила, что пришла не одна. Почти сразу в большую комнату-студию вошла ее мать, приветливо кивнула и спросила, что приготовить.
— Кофе, если можно, у меня и бутерброды еще остались… Он вынул последнюю горку сэндвичей и протянул высокой, очень темной красавице. По сравнению с ней дочь была просто Белоснежкой. Глеб осмотрелся — на стене в узкой позолоченной рамке висел огромный семейный портрет. Рядом с большим портретом висело фото удивительной, почти белой африканки с русой гривой непослушных кудряшек.
— Ольга, — буркнула Николь, заметив его заинтересованный взгляд. — Там еще много ее портретов — она любила фотографироваться.
Запахло хорошим кофе, мать отошла от плиты и разлила напиток по маленьким, почти прозрачным чашкам. К бутербродам из «Le Tramway» добавилась корзинка с печеньем, вазочка с мягким мармеладом, молочник со сливками. Беседа не очень клеилась, Николь молчала, мать задала два дежурных вопроса: о первых впечатлениях и о погоде. Наступила неприятная пауза, и девушка не выдержала — вышла из-за стола. Глеб остался один на один с «черной пантерой», как он мысленно окрестил эту женщину. Как только за влюбленной официанткой захлопнулась дверь, ее мама на чистом русском произнесла:
— Я сама помогу вам, если нужно. Девочку трогать не смейте — хватит того, что я по уши в дерьме.
— Не понял? — удивился Глеб. — Вы меня ни с кем не путаете, мадам?..
— Мадам Дроссель, если угодно… Почти как кудесник в совместно прославленной истории, помните сказки Гофмана? Господин Дроссельмайер, подаривший маленькой Мари куклу-щелкунчика… Очень известный российский балет!
