Заговорщическое и антагонистическое противопоставление мужчины и женщины создано искусственно. Оно – порождение сознания, погружённого в отчуждение и дуализм. В своей индивидуальности женщины наделены чертами мужского, а мужчины – женского. Противостоя антифизису, заточающему мужчин и женщин в противоположных и соподчинённых ролях подавляющего и подчиняющейся, многообразие женского и мужского составляет широкое поле представленных жизнью вариантов, которые каждый и каждая свободны сочетать по своему вкусу.
Воинственные протесты, направленные против мизогинии, гомофобии, ксенофобии, эксклюзии и коммунитаризма, обладают этической ценностью, но неизбежно теряют её из-за своей зрелищности. Ведь театру старого мира ничего не стоит скрыть смысл за сценой конфликта. Государству и деловым мафиози отлично известен обезболивающий эффект публичных споров: они облегчают страдания, не излечивая от порождающей их болезни.
Наша борьба так и будет вязнуть в спектакле жизни, если мы не вернёмся к основам, к опоре на прожитый опыт, придающий сопротивлению общий для всех освободительных движений смысл. Центром и отправной точкой борьбы является беспрерывно развивающийся человек. Человек – это единственная ценная идентичность.
Призывы к справедливости, достоинству и равенству несовершенны по своей природе: их производит неотделимая от рынка система обмена. Торговля пытается убедить нас в честности и справедливости цены. «Каждый получит причитающееся в обмен на деньги», – так устанавливается равновесие между меновой и потребительной стоимостью. В повседневности самоуправления не найдётся места этому правосудию, справедливости и притязаниям. Мы желаем разрушить рынок, уничтожить порождённые им права и обязанности, расторгнуть общественный контракт, опирающийся на спрос и предложение. Поэзия жизни положит конец чувству вины и страха, упрёкам и эмоциональному шантажу психодрам, которыми забито унылое пространство существования.
Восстание жизни, самооборона свободных земель
Ни гнева, ни смирения. Не стоит ожидать, что самодовольное Государство и алчные транснациональные компании с пониманием отнесутся к нашему желанию создавать и расширять сообщества, враждебные по отношению к любому виду власти (к примеру, к власти расхитителей природных богатств).
Настолько же очевидным представляется то, что мы не намерены терпеть гремящее тяжёлыми ботинками, защищённое шлемами насилие, поддерживаемое слабохарактерной журналистикой. Мы не смиримся с намеренным уничтожением всего живого в нас и в окружающем нас мире.
