Воззвание к жизни | страница 28
Борьба за независимость начинается с пробуждения радикальной субъективности. Выступающая против самовлюблённости и крайнего эгоизма, подпитываемых индивидуализмом, субъективность помогает вырваться из смирившегося стада, осмелиться заявить о своей несводимое™ к какому-то либо застывшему образу, роли, симулякру жизни. Раз уж мы изгои и отбросы общества, построенного на цифрах, то что может быть естественнее создания пространств, в которых бесплатная жизнь отбросит любые расчёты?
И разве муки взросления не приводят к отказу от себя, позволяющему произойти полному превращению в объект, до тошноты легко покоряющийся желаниям рынка?
И, увы, так часто тяга к независимости и самосозиданию превращается в абстрактную, оторванную от жизни идею, в озлобленное и истеричное притязание, заставляющее юношей и девушек выставлять напоказ напускную индивидуальность, полную фальшивых уловок и жестов, которые дают стадному консюмеризму материал для модных показов и дефиле.
«Они тебя отравляют! Радио, телевидение, покорность». Плакат Мая 1968 во Франции
Тоталитарная власть денег и извращённая жизнь-спектакль подталкивают детей и подростков к скотобойням. Разве это не очевидно? Ведь всякий раз, когда зарождается новое протестное движение, ребёнок, живущий в каждом из нас (он помогает нам справиться с трудностями), подаёт голос: «Я – не цифра в ряду, не коэффициент производительности, не схема потребления, не заводной солдатик, не единица статистики. Я – не шестерёнка механизма прибыли. Я – развивающийся и становящийся человек».
Это дыхание жизни, и, как бы слабо мы не ощущали его, оно наполняет воздухом наше время.
Радикальность наличном опыте. Радикальность – это та внутренняя борьба, которую я веду ради обнаружения корней живого в самом себе. Кто не участвует в вечной войне против механизма превращения в объект и товар, тот отказывается от радикальности в пользу радикализма.
Радикальная субъективность пытается связать опытом солидарной жизни те элементы, которые религии и идеологии превратили в звенья цепи, приковывающей узами рабства земную реальность к рукотворному божественному закону.
Чтобы начать борьбу за личную и коллективную независимость, мне было необходимо начать с укрепления своего физического и душевного здоровья не отрицанием смерти, а полным принятием жизни, заключением чувственного союза со всеми, кто ощущает в себе ту же страсть к жизни. Не прекращая быть собой и развиваться, я объединяюсь с другими, сохраняя пространство для их свободы и индивидуальности. Этот поэтический жест закладывает основу человеческого общества, освещая зазор между личным и общим счастьем светящейся радугой.
