— Ты же знаешь, там никого нет, — сказал он.
Она провела рукой вбок, по жестким, таким знакомым волосам. Почувствовала твердость соска под большим пальцем.
— И кто же там поселится? Бертон?
— У него власть, сила, — сказал Тимми.
— У него нет силы убить Эриха. Нет власти заставить тебя убивать. Дело в тебе и только в тебе. Посмотри на людей вроде нас. Мы не праведники. Но можем притвориться ими, если хотим, а это почти то же самое.
— Такое чувство, что ты о чем-то просишь. Не понимаю, о чем.
— Я не хороший человек, — начала она.
— Да ну ладно…
— Но будь я хорошим человеком, хорошей женщиной. Чего бы я от тебя хотела?
Тимми опять набил рот говядиной, тщательно прожевал, сосредоточенно размышляя. Она наблюдала, как в его лице отражаются тени всех Тимми, каких она знала: от младенца до ползунка, от мальчика до подростка, от юноши до того, что сидел перед ней. Она сложила руки на колени.
— Ты как-то очень издалека ведешь к тому, что мне не стоит его убивать, — сказал он.
— Я разве так сказала?
Из-за проема послышался зевок Эриха. Лидия почувствовала, как от лица отлила кровь, как вспыхнул внутри страх, словно ее поймали на чем-то запретном. Эрих вышел на свет, приглаживая здоровой рукой взъерошенную со сна шевелюру.
— Привет, — сказал он. — Слышал, ты вернулся, здоровяк? О чем базар?
Тимми сидел тихо с пустым, как маска, лицом, и не отрываясь смотрел на Лидию.
— Люди. — Эрих похромал вперед. — Че за дела? Что-то случилось?
Тимми вздохнул так тихо, что даже Лидия едва услышала. Мальчик, которого она так долго и так по-разному любила, нацепил на лицо жизнерадостную улыбку и отвернулся. Ее глаза защипало от слез.
— Да, новости так себе, — сказал Тимми. — Бертону ситуация не особо нравится. Он тебя заказал.
Эрих, в лице ни кровинки, сел. Не понимая, что делает, ухватился здоровой рукой за больную, глянул на Тимми, на женщину, снова на Тимми. В ушах громко стучало. Тимми начисто вылизал вилку и положил. Женщина сидела с каменной неподвижностью. Эриху казалось, весь мир уходит из-под ног, и то, что он все это предвидел, утешало на удивление слабо. Если бы кто-нибудь посмотрел из тьмы в этот тесный круг света, увидел бы лишь три лица на черном фоне, этакий семейный портрет с беженцами. Эрих нарушил молчание.
— Точно?
— Ага, точнее не бывает, — ответил Тимми. — Я, получается, подписался.
Эрих перестал дышать. Тимми без всякого выражения смотрел на него несколько бесконечных секунд.
— Надо придумать, как тебя вытащить, — сказал Эриху его верный друг, и тот снова задышал.
