Тимми помялся, колеблясь как перышко, подхваченное сразу двумя воздушными потоками. Потом опустил плечи и развернулся к Лидии всем телом. Вынул из кармана руку. Лидия открыла мешки, распаковала еду, положила к тарелкам одноразовые вилки. Каждое движение напоминало ритуал, было выверено и красиво. Тимми сел по-турецки к ней лицом. Пистолет оттопыривал штанину, как спрятанный в карман кулак. Лидия склонила голову словно в молитве. Тимми взял вилку и ткнул в говядину с имбирем. Лидия последовала примеру.
— Значит, убьешь его? — спросила Лидия между делом.
— Ну да, — ответил Тимми. — Я так-то не особо рад, но это надо сделать.
— Надо. — Лидия сумела идеально сбалансировать интонацию между вопросительной и утвердительной.
Тимми отправил в рот следущий кусок.
— Видишь, это я беру у Бертона работу. Раньше была одна, теперь другая. Я ж не могу ему указывать, что и как делать, так?
— Ну да, он ведь Бертон.
— А я нет. Ты ж сама говорила, я стану ему важным, если переживу всю эту херню. Ну вот и переживаю.
— Я говорила, Бертон будет считать тебя важным, — сказала Лидия. — Но у тебя есть куда больше, чем способен увидеть Бертон. Больше, чем способен увидеть хоть кто-то вообще.
— Ну. Ты, например, все видишь.
«Даже я не постигаю всех твоих глубин», — встало комом у нее в горле. Озвучить эти слова у нее не хватило духу. Даже если они — чистая правда, что с того? Когда она дружила с правдой? Лидия взяла кусок говядины. Тимми тоже. Ей показалось, он дает время собраться с мыслями. Может, так и было. Черное небо прочертила идеально прямая молния рельсотронной транспортной капсулы, за ней волной прокатился гром. Имбирь с перцем жгли Лидии губы, она положила в рот очередной кусок, благословляя этот огонь. Внешняя боль всегда приносила с собой удовольствие.
— И потом, кем ты сам себя будешь считать? — спросила наконец Лидия. — Разве твои собственные мысли не важнее мыслей Бертона?
Тимми нахмурился.
— Нда. Что-то я не совсем понимаю, о чем ты сейчас.
— Кем ты сам для себя станешь, когда закончишь?
Она положила вилку и наклонилась к Тимми поближе. Подняла ему рубашку. Хоть она и делала так миллион раз, эротическая искра в этом движении оставалась все равно. Никогда не исчезала. Лидия положила ладонь на грудь Тимми, чуть надавила там, где под кожей билось сердце.
— Вот здесь, кем ты будешь?
Лицо Тимми совершенно застыло. Так с ним бывало, и это немного нервировало. Пустые акульи глаза, губы как гипсовая маска. Лишь говорил он так же, весело и дружески.
