— Лейтенант.
— Ты знаешь, что я уже не офицер, Назэ, — буркнула она поверх плеча. — Можно и убрать формальности.
— Мацукара, стой.
— Только если хорошо попросишь.
Молчание. Потом:
— Прошу, подожди минуту.
Эма замедлилась и повернулась к нему.
— Вот так, — она скрестила руки. — Это было так трудно?
Теплый ветерок летал по веранде, шевелил его длинные черные волосы, пока он смотрел на нее, хмурясь.
— Мацукара… — было странно слышать от него такое обращение, почти робкое. Он сглотнул, шагнул ближе и понизил голос. — Не оставайся больше наедине с Сенмеем.
— Но с тобой наедине быть можно? — она не винила его в предупреждении. — Между вами двумя что-то произошло?
— Тасо сказал, ты меня искала, — сказал он, игнорируя ее вопрос. — Назови причину.
— Ах, теперь ты хочешь говорить, — она скрестила руки. — Интересно, почему?
— Я знаю, что ты не стала бы тратить мое время по пустякам.
— Не стала бы, — особенно с этим его недовольным взглядом. — Кое-что случилось. Я даже не знаю… — она склонилась. — У тебя есть причина сомневаться в чьей-то верности тут?
Он помрачнел, губы чуть приоткрылись. Миг колебаний. Ответ без слов.
Она вспомнила предупреждение Сенмея. Но, несмотря на загадочную и опасную ауру Назэ, она не ощущала тревогу с ним, как было с Сенмеем. Что бы между ними ни было, это что-то означало.
И Назэ не было среди заговорщиков — она хорошо знала его голос. Он не казался ей тем, кто стал бы хитрить. И Эма завела его в пустую комнату и рассказала все: о тенях в саду, деталях разговора и изменившемся сне с серебряными глазами и его отсутствием. Назэ молчал, пока она не закончила.
— Ты кому-то еще об этом рассказывала?
— Не. Я думала…
— Что только я тебе поверю.
— Да, — сказала она, он отошел. — Ты не удивлен из-за того, что я рассказала.
— Было бы глупо верить, что все тут верны командиру, — он повернулся. — Я проверю этот вопрос.
Она поклонилась, удивленная его желанием принять ее слова всерьез.
— Спасибо, что выслушал, — она выпрямилась, он хмуро смотрел на нее, на его лице было ошеломление. Это отличалось от его обычной строгости, и она невольно улыбнулась.
— Если ты соврала…
— У меня нет причины врать. И я думала, ты такое ощущаешь.
— Да.
— Хорошо. Тогда ты понимаешь мои тревоги…
— Не стоит переживать. Беспокойся о своем здоровье.
— И о том, как быть подальше от брата Саитамы? — спросила она.
— Его одержимость ши-но-кагэ меня тревожит.
— Его одержимость? А ты? Ты знаешь о тенях больше всех.
— Я знаю достаточно, чтобы видеть, что его намерения опасны.
