– Ты выбираешь спектакль, исходя из того, что происходит в деревне? – спросила Аяна.
– Ну да. А как же ещё? Люди не станут смотреть то, что им не близко. Правда, в больших домах иногда хотят посмотреть сценки из деревенской жизни, а в деревнях интересуются, как же живут кирио, но и тем, и другим мы показываем слегка приукрашенную картинку.
– Я понимаю, – сказала Аяна. – С людьми надо говорить на их языке.
Харвилл с улыбкой кивнул.
– Именно так. Аяна, хочешь прогуляться? Нам предстоит два дня на колёсах, разомнись про запас.
– Хорошо. Ты пойдёшь со мной?
– Обязательно. Вдохновения ради.
Аяна покормила Кимата тушёными овощами с мясом, и Харвилл сидел с ними, потихоньку откусывая от сдобного кренделя, которым его угостила, подмигнув, повариха. Аяна улыбнулась этому, и повариха дала Кимату маленькую булочку с сушёным виноградом.
– Помоги мне, пожалуйста, – сказала Аяна, завязывая керио. – А то я пол подметаю полотнищами.
– Так носят детей в Теларе, – сказал Харвилл, придерживая ткань. – Я видел рисунки.
Он помог ей надеть плащ, и они вышли на улицу. Аяна жевала булку, почему-то отвергнутую Киматом, и жалела, что изюма в ней так мало.
– Тут везде так чисто, – сказала она, осматривая дома и дворы. – Мне рассказывали, что в Арнае всё гораздо хуже.
– Тут действительно чисто. Крейт Алта последовал примеру отца и не стал разбивать эту часть страны на наделы. Она под управлением наместника из Димая. Он не вмешивается в дела деревень, и налог на землю установил вменяемый. Дальше начнутся земли, на которых каждый кир сам решает, сколько брать со своих арендаторов. Некоторые устанавливают такие налоги, что люди буквально умирают с голоду.
– Они не могут уйти в другое место?
– Нет. Есть закреплённые крестьяне, которым выдан надел земли, и они не могут покинуть его. А есть арендаторы, которые платят часть дохода владельцу земли. Первые не имеют выбора, а вторые не могут покинуть свою землю из-за того, что на них долги. Долги копятся и растут. Это большая беда. Кир Патар Колтан – из таких.
Они прошли мимо помоста на площади. Торг тут был небольшой, но бойкий. Сыры, рыба, прошлогодние яблоки, хлеб, орехи кеста, какие-то хозяйственные принадлежности – у всех лотков были покупатели.
– Они не столько торгуют тут, сколько обмениваются сплетнями, – сказал Харвилл. – Хозяйка дома или управляющая её кухней – это глаза, уши и рот дома. А вот в больших городах знатные дамы не выходят на рынок за продуктами. Там уши дома – это камьер, ну, или капойо старшей кирьи. Они знают всё и обо всех.
