– Вон там, кира, – сказал один из них, показывая пальцем. – Помогу донести вещи за грош, выведу твою лошадь за два, посижу с ребёнком за пять.
– А я за четыре! – сказал другой, и они начали яростно драться.
Аяна улыбнулась. Ей действительно надо было размять Ташту, который не имел возможности нормально двигаться два дня.
– Аллар, Ташта! Найле!
Мальчишки замерли, глядя на гнедого, который опустился на колени и лёг перед ней.
– Кира из цирка? – взволнованно спросил один из них. – А где остальные?
– Из цирка?
– Из артистов? Театра? Почему вы так рано приехали?
Аяна вспомнила, как ей говорили про бродячих артистов, и помотала головой.
– Нет. Я просто добираюсь домой.
– Жаль, – протянул один из мальчишек. – Я уж думал, хоть какое-то развлечение.
– Да ладно тебе, через два месяца приедут.
– Это долго!
– Это совсем скоро!
Они снова затеяли драку. Аяна оставила их и направилась в ту сторону, куда ей показал мальчишка.
Постоялый двор был довольно чистым, и она оставила свои вещи в комнате и спустилась вниз, в большой питейный зал, и попросила стряпчего приготовить кашу для Кимата.
– Подскажи, пожалуйста, где тут можно купить обувь для ребёнка?
– Тебе подешевле или получше?
Аяна замялась.
– Подешевле, – сказала она печально.
– Тогда иди на базар на северной стороне. В лавках и на торге в южной части дорого.
Ташта вышагивал по брусчатке, и она задумчиво смотрела на его копыта. Если тут все дороги такие, его нужно будет подковать. Какой кузнец возьмётся за это? Что будет, если Ташта сам решит взяться за кузнеца?
Базар на северной стороне был небольшой, и торг шёл вяло. Она оставила Ташту у коновязи привязанным за шею, и прошла мимо пахучего рыбного ряда и лотков с овощами до конца площади, где издалека разглядела лавку.
– Мне нужна обувь для ребёнка. Или кожа для пошива.
– Сейчас, кира. Сейчас.
Торговец прошёл в заднюю комнату и вынес несколько пар кожаных башмачков.
– Сколько это стоит? – спросила Аяна, по очереди примеряя их на Кимата.
– Вот эти – десять медных. Эти – пятнадцать.
– Отдашь эти за тринадцать?
– Забирай.
Аяна отсчитала монеты и надела на Кимата башмаки, и он сразу потянулся их щупать.
– Ты из бродячего театра? Что-то вы совсем рано в этом году, – сказал торговец.
– Нет. Почему ты так решил?
– На тебе костюм Фадо и синие волосы. Необычно для наших мест. Я подумал, ты одна из артистов. Вечно они что-нибудь придумают.
– Синие? – ошарашенно переспросила Аяна.
– Ну да.
Аяна быстро разобрала причёску, прочно и надёжно закреплённую чудесным составом от седины. Волосы действительно приняли приятный синевато-серый оттенок.
