Она, должно быть, так страдает от одиночества. Так нуждается во внимании… Эта женщина придумывает всё новые причины, чтобы звонить на мой личный номер как минимум трижды в день.
Ни единого шанса, что вне стен этого офиса она сможет привлечь моё внимание — да и внутри них тоже, если уж на то пошло.
Она всё ещё работает только потому, что больше всех подходит для своей должности. Я не настолько доверяю себе, чтобы остаться на весь день наедине с кем-то более привлекательным.
Я хмыкнул, заметив, как вспыхнул экран телефона, оповещая о её звонке. Как предсказуемо.
Джанет даже не пытается исправить что-то в своём внешнем виде. Весь её гардероб — брючные костюмы, которые выглядят так, словно их купили в комиссионном магазине.
— Росс, — отвечаю я на звонок, даже не посмотрев на сотрудницу, но всё так же чувствуя на себе её взгляд.
— Сэр, поднимается Ваша невеста.
О, чертовски идеально.
О прибытии «моей невесты», меня оповестил стук её каблуков. Мэгги не из тех, кто будет стучаться, прежде чем войти.
Открыв двери, она танцующей походкой прошла в кабинет.
— Эрик, хорошо, что ты здесь. Я звонила тебе на мобильный, — она пытается нахмуриться, но её лицо настолько накачано ботоксом, что едва ли способно хоть на какую-то мимику.
О её злости мне известно только из-за того, что у неё дернулся глаз.
— Он разрядился, — срывается ложь с моих губ.
— Ты никогда не заряжаешь его — так есть ли вообще смысл, чтобы иметь эту штуку? Ты так же плох, как и Саммер — моя инструктор по йоге. Откуда у неё появятся новые клиенты, если она не отвечает на звонки, чтобы поговорить с ними?
Мэгги покачала головой, так словно мы, в сравнении с её величеством, сущие тупицы.
— Ох, говоря о Саммер, — объявила женщина. Её глаза зажглись в предчувствии того, что она поделится со мной новыми сплетнями. — Ты знал, что у неё новый парень?
Нахрена мне это? И мне, чёрт возьми, даже насрать, кто такая Саммер.
Я даже не помню кто из её подруг Саммер.
— Она уже познакомила его со своими детьми. Парень может оказаться кем угодно. Я слышала, извращенцы часто соблазняют матерей-одиночек, чтобы подобраться к их детям.
Гостья усмехнулась, в то время как её слова мечом вонзились в мой разум.
Внутри всё перевернулось. Меня замутило от нахлынувших детских воспоминаний.
ЭРИК. ВОСЕМЬ ЛЕТ.
Мама открывает входную дверь, пропуская в дом своего «бойфренда-на-месяц».
Он ещё хуже, чем предыдущий.
Когда он приходит, в отличие от визитов тех других, женщина больше не запирает меня в шкафу — вместо этого она колет мне в руку что-то, от чего на меня обрушивается тьма, утягивая в небытие.
