– Я же попросил тебя оставить интрижки в стороне. Неужели ты не можешь сдержаться хотя бы на это время?
– Нет, не могу. Знаешь ли, секс чрезвычайно важен для здоровья женщины, если ты об этом.
Карие глаза опасно темнеют. Начинают излучать какой-то неприятный мороз, окутывающий меня ледяным покрывалом. Никита пребольно стискивает мою руку, защёлкиваясь на запястье словно наручниками.
– Что, моего внимания тебе уже не достаточно?
Он спрашивает меня с какой-то горечью в голосе и внутри меня поднимается фонтан негодования. Хочется сказать какую-то колкость, уязвить это воспалённое самолюбие, но я покорно замолкаю.
– Я ещё раз прошу тебя о благоразумии, Вероника, хоть и понимаю, что это – не твой конёк.
– Я тебе уже сказала, что ничего не было!
Отчитываться мне не за что, но почему-то я продолжаю это делать. Упрямо мотаю головой, пытаясь достучаться до этого напыщенного болвана, возомнившего себя моим мужем.
Видимо, память даёт о себе знать, и наш брак с Антоновым не прошёл даром для моего внутреннего состояния. Укрепил меня изнутри, но не переделал полностью, и я снова введусь на эту уловку. Нервно облизываю губу, выдыхая:
– Я не вешалась на Артура. Мы просто разговаривали.
– О чём можно говорить с прислугой? С парнем, которого ты видишь впервые?
– О цветах! Я разговаривала с садовником о цветах!
Голос предательски срывается, переходя на хриплые нотки отчаяния. Руки трясутся от неоправданного обвинения Никиты, и я быстро пытаюсь успокоиться, обхватывая себя за плечи.
Он неожиданно затихает. Проводит по моему лицу нежным взглядом, как бы лаская. Заключает в свои объятия. Я хаотично провожу ладонями по мускулистой спине, опускаясь к талии, и утыкаюсь носом в яростно вздымающуюся грудь.
– Ох, прости, мышка. Сам не знаю, что на меня нашло.
Поднимаю глаза, встречаясь с его до боли родным взглядом. Совсем как тогда, во время нашей семейной жизни. Хочется обвить руками его шею и страстно поцеловать. Помириться, чтобы ничего не омрачало наш брак.
Но я поспешно отшатываюсь. Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, подходя к окну. Незаметно для Антонова пребольно щипаю себя за тонкую кожу запястья, пытаясь отрезвить голову. Стереть ненужную информацию из памяти, не дающую мне дышать спокойно одним воздухом рядом с этим мужчиной. Бывшим, между прочим.
Говорю чуть отстранённо:
– Во сколько ужин?
– Нам уже пора. Собирайся. Надень то синее платье, которое я видел. Оно идеально подойдёт для ужина.
