– Предлагаю! – воскликнул Василь. – Я… я знаю, что тебе в деревню нельзя. Я уж не спрашиваю, почему, но это не будет проблемой, понимаешь? Я собираюсь покинуть Тихую Падь. Отправиться в город. Говорят, плотнику там можно будет устроиться. И мы сможем… сможем быть вместе!
Дыхание перехватило. Но не от волнения, а от горечи. Она прекрасно понимала чувства Василя. Совсем недавно она говорила похожие слова Радиму.
Почему нас любят те, кого не любим мы?
Почему мы любим тех, кто нас не любит?
Лиска не знала, что делать. Что ему сказать? Она не знала, сможет ли она когда-нибудь его полюбить. Сейчас ее сердце принадлежало Радиму, пусть он ее и обидел.
Но Василь взял дело в свои руки. Стремительным движением он шагнул к ней, обнял лицо и припал к ее губам.
Лиска сначала даже растерялась, а его губы становились все требовательнее. Ее первый поцелуй… она была уверена, что его сорвет Радим… о, как же она хотела подарить его именно рыжеволосому охотнику!
Мысль вырваться и убежать исчезла в тот же момент, что и появилась. Зачем бежать? Бежать от того, кто готов подарить небо и луну?
Руки Василя стали смелее. Она почувствовала, как правая спускается по плечу, вниз, а левая ложится на волосы, прижимая ее еще сильнее.
Поцелуи тоже стали смелее. Она чувствовала прикосновение его языка к своим сжатым зубам. А потом расслабилась.
Будь, что будет.
Нет смысла себя беречь для того, кто уже не вернется.
И для кого-то другого – тоже. Она – ведьма. Совсем юная, но это не имеет никакого значения.
Ей никогда не стать простой крестьянкой.
Василь получит то, чего хочет, и уйдет. Лиска была в этом абсолютно уверена.
А если закрыть глаза – можно представить, что это Радим. Что это Старый Лис дарит ей горячие поцелуи и медленно, но решительно расплетает ее косу.
Василь все продолжал ее целовать, а Лиска, отвечая ему, проводила взглядом упавшую наземь красную ленту.
А ведь только муж может такое сделать. В первую брачную ночь.
Надо закрыть глаза. И представить, что ее целует другой.
Так она и сделала, не замечая, что из глаз опять текут слезы.
А вот Василь заметил.
Он внезапно оторвался от ее губ и, тяжело дыша, убрал руку от ее волос.
– Василиска… ты плачешь? Почему? О, боги! Прости меня, прости! Я…
– Все хорошо… я не плачу, – она открыла глаза.
И всхлипнула.
Василь громко сглотнул, а потом резко отстранился от нее, чуть не споткнувшись о корень, торчавший из земли.
Солнце будто этого и ожидало, скрывшись до следующего дня и оставив их в вечерних сумерках
