Стеклянный кувшин начинает «бухтеть», а Злата гулить, присасываясь к груди моей сестры.
— Приватный танец не зашёл?
Никак не реагирую на усмешку. Мне и так больно, от равнодушия бывшего мужа в горле до сих пор стоит комок, когда-то он кричал на меня, а теперь ему настолько фиолетово, что и в лицо не смотрит. Пришлось импровизировать. А что мне делать, если по-другому Макар со мной даже разговаривать не желает?
— Сидела бы в Москве, чё сейчас-то принесло? — отодвигает меня муж сестры от холодильника, заставляя прижаться к подоконнику.
Я ставлю чашку на стол и ухожу в ванную комнату, за дверью слышу Софию.
— Ну вот тебе-то какое дело? Спал бы в своей берлоге, чё выперся? Как с ребенком посидеть, так тебя нету, а тут пришел советы давать.
— А чё ты защищаешь эту кукушку? Я, например, Макара понимаю, бросила детей и свалила хер знает куда. Славы ей захотелось, ну вот пусть воет сидит. Я бы никогда её не простил, никогда!
— Ой, етит твою мать, тебя-то кто спрашивает, папаша года?! Пива нажраться и в телек пялить.
— Кукушка и есть кукушка. Мужик за детьми смотрит, а баба со сцены стишки читает.
— Ой, да что ты понимаешь? Иди отсюда!
Дальше я уже ничего не слышу. Зажимаю уши руками и закрываю глаза, сидя на маленьком влажном коврике в ванной. По щекам текут слёзы. Я всё знаю сама. Моя рваная душа заслужила каждое гадкое слово зятя. Мне едва исполнилось восемнадцать, когда я увидела Макара. Невероятно взрослого и очень красивого. Он старше меня на десять лет и гораздо опытнее. Будучи совсем ещё девчонкой, я просто таяла, когда он хриплым глубоким голосом произносил моё имя. Умнее и интереснее моих сверстников, он произвел на меня невероятно сильное впечатление.
Не ищу себе оправдания, просто так было на самом деле. Мы ставили «Вишневый сад», я играла Аню — дочь Раневской, мне нравились мои реплики. На сцене местного ДК я ощущала себя живой, яркой и дико талантливой. Макар приводил младшего брата на кружок моделирования и оставался в зале. Он сидел, положив руки на спинку впередистоящего кресла, и просто смотрел, а я играла для него одного.
Мы занялись любовью на первом же свидании. Превратившись в кусочек расплавленного шоколада, я позволила будущему мужу абсолютно всё. Ему нравилась моя юность, нравился азарт, с которым я принялась изучать его тело, а мне — его сила, мощь и страсть. Он, конечно же, был моим первым, и я отдавалась ему с невероятной любовью и нежностью. Это было настоящее безумие, мы сходили друг по другу с ума, мы проводили множество часов абсолютно голые и потные, счастливые и одуревшие в объятьях друг друга. Тогда я думала, что Машка появилась у нас случайно, теперь же уверена — Макар сделал всё, чтобы я никуда не делась. Я так часто рассказывала ему о своих мечтах и Москве…
