Ткань футболки чуть-чуть шевелилась от дыхания зверька. Печенька лежала нетронутой — но ведь и домовячья еда была на вид таковой, а между тем я сама тогда видела каким-то волшебным образом, что они ее погрызли!
— Эй, — тихонько позвала я. — Не бойся!
Я подпихнула овсяную печеньку поближе к складке ткани, но хламовичок не двигался, словно пытался притвориться невидимым, как зайцы на снегу.
Съешь, — сказала я ласково.
Эх, если не будет есть, придется выпускать. Вдруг они совсем в неволе не живут? Ладно, Доманя, конечно, заругается, но надо у нее спросить.
После акции. А то опоздаю!
Я наскоро позавтракала, подложила в ведерко кусочек сыра и ломтик яблока. Окинула критическим взглядом макулатуру. Приподняла рюкзак, одну кипу, сумку...
Нет, это все я точно не донесу.
С другой стороны, идти до нужного места — минут пятнадцать, а акция будет идти два с половиной часа. Должна успеть.
Надев футболку попроще, я забросила на плечи туго набитый рюкзак и взяла в каждую руку по увесистой кипе. Вперед, к расхламлению!
Место акции я нашла быстро: там висел, трепыхаясь на ветру, ярко-зеленый баннер с надписью: “Сдай макулатуру — помоги детям”, а девушки в одинаковых футболках ловко перебрасывали в мешки принесенные книги и бумаги. На асфальте стояла громадная коробка книг, в которой копались две женщины, выбирая себе книги.
— Привет, куда это положить? — Я обратилась к улыбчивой блондинке в очках, на вид — моей ровеснице.
— Давай сюда книги. — Она легко приняла у меня увесистые кипы. Я потерла свои пальцы, на которых остались красные следы от веревочек. — А то, что не связано, а россыпью — вон, в мешок сбрасывай. Только смотри, чтобы там ламинированной бумаги не было. Еще обои не берем, чеки и салфетки. Коробки от яиц тоже не принимаем, но если принесли. вон отдельный мешок для них...
— Нет, такого нету. — Я под присмотром блондинки вытряхнула содержимое рюкзака в большой мешок. — Я сейчас еще принесу, хорошо?
— Тащи, спасибо, — улыбнулась блондинка.
Я бросилась домой с практически невесомым рюкзаком за плечами. Когда я вернулась, то народу явно прибавилось. Девушки-волонтеры метались между участниками, стараясь помочь всем.
В третий раз я шла медленно, устало передвигая ноги. Не желая идти в четвертый раз, я нагрузилась макулатурой так, что готова была все на свете проклясть. Жила же я без расхламления, куда меня понесло.
А может, стоило бы начать это раньше? Тогда бы сейчас я не тащила такое количество бумаги на себе.
