— Сначала к нам попал Ричард «Дюк» Беллукси. Тридцать пять лет, IQ 113. Сценический социопат. Они поймали его на изнасиловании пятнадцать лет назад, но мы знаем, что он сделал гораздо больше. Мы выяснили, что это тот ещё сукин сын, и выяснили, что он убил по меньшей мере полдюжины человек в подростковом возрасте, и все убийства были сексуально мотивированы. Уровень лютеинизирующих гормонов зашкаливал, этот парень трахнул бы кирпичную стену, если бы в ней была дыра. Он провёл здесь около десяти лет, прежде чем мы дали ему статус свободно передвигающегося.
— Почему он не в тюрьме?
Грин усмехнулся, не улыбаясь.
— Он выбрал этот путь. Сочинил подробную историю и придерживался её, а затем начал делать словесный салат для суда. Вы знаете, какие судьи у нас в штате. Парень изнасиловал шестнадцатилетнюю девушку и отрезал ей руки забавы ради, а судья выставил Беллукси жертвой. Сказали это девушке — она выжила. Так или иначе, мы застряли с ним. Прошло десятилетие, и он никогда не доставлял особых неприятностей, просто сквернословил иногда и участвовал в столкновениях с некоторым персоналом. Юрист из Американского союза гражданских свобод сказал, что собирается подать в суд на больницу, если мы не дадим Беллукси статус свободно передвигающегося. Сказал, что мы нарушаем права парня. Как я понимаю, его права были утеряны, когда он отрубил той девушке руки, но вы же знаете, как это бывает. Держу пари, эти болваны запели бы другую песню, если бы Беллукси резал их дочерей.
— Как говорится в «Коджаке»: «Система вонючая, детка, но лучше всё равно не станет».
— Точно.
— Кто второй из побега?
— Тарп, Эрик, двадцать девять лет, IQ 137, но по диагностике он мало что делает. Выгорание от наркотиков. Никогда не был проблемой. Уже почти пять лет. На прошлой неделе мы дали ему второй класс. Мы полагаем, что он командует, а Беллукси — сила.
— Что он сделал?
Грин закинул ноги на стол и вздохнул.
— Мы не уверены. Его поймали за закапыванием тел, но не было никаких доказательств того, что он кого-то убил. Он не убийца, вы это увидите. Но предстояло многое сделать, потому что многие тела были детьми и младенцами. Поэтому они послали его к нам.
— Диагноз?
— Униполярная депрессия. Мы посадили его на Амитриптилин, и он выровнялся. Он был бредовым и, вероятно, галлюцинирующим, когда мы впервые встретили его. Почитайте его историю, она дикая, — доктор Грин указал на большую кожаную сумку на полу. — Это всё здесь.
