— Как дела в школе? — спросила Энн.
— Хорошо, — кротко ответила Мелани.
«Хорошо» означало, что на горизонте нет двоек. Она была умной девочкой, но просто не могла приспособиться. До Мартина она прогуливала занятия, проваливала все предметы. Но затем она просияла:
— Я получила пятёрку по художественному классу.
«Искусство, Иисусе», — подумала Энн.
— Мелани, искусство не поможет тебе далеко уйти в этом мире.
— Рембрандт, вероятно, не согласился бы с этим утверждением, — сказал Мартин и незаметно посмотрел на неё.
— Я имею в виду, дорогая, что искусство обычно не приносит хорошей жизни. Искусство никогда не продаётся до тех пор, пока художник не умрёт.
Мартин всё ещё хмурился.
— Твоя мать права, Мелани. Питер Макс зарабатывает всего пятьсот тысяч долларов в неделю. В прошлом году Деньер продал двенадцатидюймовый холст за семнадцать миллионов. На такие деньги можно только голодать.
«Вот опять», — подумала Энн.
Весёлый сарказм Мартина был его способом возразить против негатива Энн. Мелани нужна была материнская поддержка, а не критика. Она всё больше и больше боялась, что Мартин был совершенно прав, что неприспособленность Мелани возникла из-за отсутствия такой поддержки. Собственные родители Энн были в ярости из-за её решения поступить в юридическую школу.
— Адвокаты — акулы, лжецы, — говорила её мать.
— Это работа не для женщины. Ты никогда не станешь адвокатом, Энн. Там слишком тяжело, — заверил её отец.
Энн сомневалась, что ей когда-либо в жизни так сильно причиняли боль, и теперь ей стало ещё хуже. Сколько раз она ранила Мелани подобными насмешками?
— Прости, милая, — сказала она, но это прозвучало ужасно фальшиво.
Мартин быстро сменил тему на более комедийную.
— Что это за помойка? В меню нет чили-догов.
— Не волнуйся, дорогой, — сказала Энн. — Я уверена, что они принесут тебе фуа-гра и икру белуги в булочке для хот-догов, если ты их попросишь.
— Это было бы чертовски правильно, если они не хотят, чтобы я начал опрокидывать столы. И лучше бы они принесли мне кетчуп для моей картошки фри.
Мелани нравилось, когда Мартин подшучивал над заведением или, по крайней мере, над тем, что в заведении ели. Но Мартин стал серьёзным, когда они обсуждали закуски.
— Иисус, — он наклонился вперёд и прошептал. — Варёный лосось стоит семь баксов. Это много для закуски.
— Не беспокойся об этом, Мартин, — заверила Энн. — Это мой праздничный ужин, помнишь? Стоимость не имеет значения.
— Я не хочу закуску, — сказала Мелани. — Я бы предпочла пиво.
