Когда она снова посмотрела на ребят, то сердце так и запрыгало от радости. Чему-то улыбаясь, Алексей как раз надкусил ее пряник!
Она больше не могла сидеть за столом. Отодвинула кружку с чаем и, счастливая, побежала вниз, к озеру.
Шатров смотрел ей вслед и улыбался.
…На черном зеркале воды весело горели ярко-желтые огоньки цветущих кубышек. Глядела на них Аннушка как на самый добрый знак и все больше укреплялась в своей наивной вере: мой теперь Алеша. Мой!
5.
Как и всегда в день с горячим обедом Алексей пришел в деревню поздно. Не заходя в дом, сходил на колодец за водой, вычистил летний загон для коровы, а потом долго и старательно умывался.
За ужином за чаем, оглаживая большими ладонями горячий стакан, свел на переносье прямые материнские брови и с напускной обидой сказал:
— А ты, мать, пожалела сыну пряников, один, как подразнить, дала. Давно не жевал пряников, со службы. В охотку, с ба-альшим удовольствием съел! Где достала, неужели в лавку привезли?
— Какой такой пряник… — удивленная, спросила Федосья и тут же осеклась, вспомнила Аннушку. — А, вон ты о каком… Дак, продавщица раздобрилась. Я ее ребенка правила, поносил весной…
Окончили ужинать. Алексей прибавил в лампе огня и устроился с книжкой поближе к свету. Мать принялась неспешно мыть посуду.
Улицей неподалеку шумно прошли девки. Любашкин голос озорно, с вызовом, выкрикивал частушку:
Я весёлая с обеда,
Боевая с ужина.
Полюбила кари глазки,
А других не нужина…
Федосья гремела посудой у настенного шкафчика, радовала себя хорошими мыслями. Наконец-то и в твой дом деваха просится…
О Показаньевой как-то мало думалось. Вертлявая девка! Погулять-то с ней, может, и весело парню, а какая будет в дому? У таких часто все летит через пень-колоду, такая хозяйка не соберет, а и последнее из дома растрясет… Секачева — эта другого характера. Из себя ладная, в работе искательная и головой твердая. Ведь это сколько ей стоило, кержачке-то, к знахарке прийти, тот же пряник подложить сыну в кошель… Истинная, коренная у нее любовь!
— Не пойдешь на улицу, а, сынок?
Алексей дернул плечом.
— Да нет, мам. И устал, и ей-ей не хочется.
— Все дома последнее время сидишь, все за книжками… — притворно вздохнула Федосья и поджала губы. — Ничево там для меня не вычитал?
— Ты что-о… — поднял лохматую голову удивленный Алексей.
— Все думаю, сынок, когда мне счастье придет. Мне теперь немного надо, понянчить бы внуков. Стара, одним только полозом по жизни кой-как тащусь. Женись, Алеша, пора!
