Жаль, что голос у тятеньки стуженый, с перехватом.
«Идет старец из пустыни, черноризец из вертепа. Он идет, слезно плачет и рыдает. Навстречу старцу сам Господь Бог.
— Что ты, старец, слезно плачешь? Черноризец, почто рыдаешь? Азь — Господь Бог.
— Как мне не плакать и не рыдать! Молодешенек я постригся, черным схимном приоблекся. Молодая совесть убивает, из пустыни меня выгоняет. Потерял я себе путь спасения, потерял я Книгу Святую. Опустил я ключи в море от святой соборной Церкви.
Рече старцу сам Господь Бог:
— Воротися, старец, в пустыню, воротися и затворися, и Богу помолися. Молись Богу со слезами, возмути море слезами. Опять найдешь себе путь спасения, опять найдешь Книгу Святую. Опять найдешь ключи в море от святой соборной Церкви».
— Выплывать, выгребаться, значит, нам из моря житейского? — робко подает голос Шарпанов. — Так ли уразумел?
— Истинно так! — захваченная чтением, Ефимья стучит кулаком по лавке. — Ограждать души от падших, от антихристов надо, а Кузёмушка?
— Надо, надо!
Молчат в боковушке, долго молчат. Наконец, отец встает с лавки. Сейчас он к внучке Семеновой приступит. Детей к нему часто водят и не бездельны эти приводы.
— Что же, Ефимья… Учила внука урочное, что списал ей?
— Как же, Куземушка, как же! Маня, встань, однако…
Аннушка даже про картошку забыла. Ну-ка, Маняша, отвечай тятеньке, что такое церковь?
Детский голосок за дверью звонок и весел.
— Церковь есть не стены и покров, но вера и житие, по сказанию святого Златоуста, «Маргарит», слово первое…
Крякнул от довольства отец.
— Почему ты называешься староверцей?
— По содержанию древних догматов, уставов, деданька.
— Откуда ты прияла на себе крест изображать двумя персты?
— Апостольское это предание, по объявлению старопечатных книг.
— Ладно…
Угодила Маняша отцу. Сейчас он боковушку шагами тяжело меряет, слышно, как половицы скрипят. Поди, щиплет седатую бороду. И в прищуре свой острый зеленоватый глаз на Маняшу скосил. Это у него в привычке.
— А скажи, чадо… В том сложении какие тайны?
Смешалась — ай, ай, Маняша… Ужели забыла? Как же такое из Катехизиса забыть можно… Аннушка, было, с лавки вскинулась, так бы и подсказала.
— В двух перстах показуется тайна самого Господа нашего Иисуса Христа, аже есть сотворен Бог и совершен человек: средний великий перст мало преклонити — исповедуется тайна, аже есть сын Божий преклон небеса и сойде на землю и бысть человек нашего ради спасения.
Умница, Маняша. Таки вспомнила!
