Природа этого свечения, которое иногда исходит от умирающего, пока неизвестна. Сильвия Кренстон и Керри Уильямс [40] приводят слова целительницы, работающей со смертельно больными пациентами, о том, что “свет исходит от кожи и волос, как если бы это было вливание чистой энергии из какого-то внешнего источника”.
Доктор Озис считает, что прекращение страданий человека перед кончиной, связано с тем, что в этот период разум “освобождается”, его связь с телом слабеет, астральное тело готовится отделиться от физического и по мере приближения к смерти физическое тело и его невзгоды становятся менее значимыми.
Доктора Алан Лансберг и Чарльз Файе [43] приводят показательный для этой ситуации случай — двадцатидвухлетний юноша, слепой от рождения, вдруг перед смертью прозрел, оглядел комнату, явно видя врачей, медсестер и, первый раз в жизни, членов своей семьи.
Очень тонко описал это предсмертное состояние Антуан де Сент-Экзюпери в своей удивительной философской книге “Цитадель”:
“Во время моей юности я сочувствовал смертникам. Мне казалось, что осужденный на смерть угасает, изнемогая от безнадежного одиночества. Тогда я еще не знал, что в смертный час нет одиночества. Хотя видел, как себялюбец или скупец, прежде громко бранившийся из-за каждого гроша, собирает в последний час домочадцев и с безразличием справедливости оделяет, как детей побрякушками, нажитым добром. Видел, как трус, который прежде при малейшей опасности истошно звал на помощь, получив смертельную рану, молчит, заботясь не о себе — о товарищах. Мы с восхищением говорим: “Какое самоотвержение!”. Но в нем я заметил и затаенное небрежение. Я понял, почему умирающий от жажды отдал последний глоток соседу, а умирающий с голоду отказался от корки хлеба. Они успели забыть, что значит жаждать, и в царственном забвении отстранили от себя кость, в которую вгрызутся другие…
Собственное тело для них — инструмент, он пришел в негодность, сломался, стал бесполезным, и значит, настало время его отбросить. Когда телу хочется пить, умирающий… рад избавиться от тела. Еда, одежда, удовольствия не нужны тому, для кого и тело — незначительная часть обширного имения, вроде осла на привязи во дворе".
И далее: ”Все, кто живы, — я знаю, — боятся смерти. Они заранее напуганы, предстоящей встречей. И поверьте, ни разу не видел, чтобы умереть боялся умирающий”.
Момент смерти — это промежуток времени, когда большинство жизненных функций перестают быть доступными для измерения. Однако, смерть от старости или болезней обычно не наступает мгновенно. Она представляет собой постепенный процесс, протекающий еще некоторое время после того, как измерительные приборы чертят “прямую линию”. Говоря иначе, жизнь, в том или ином ее виде, еще может продолжаться, однако она уже становится недоступной для регистрации нашими недостаточно чувствительными приборами.
