Прошло уже более 25 лет, но я до сих пор в мельчайших деталях помню смерть моего отца. Я находился рядом с ним, и в момент, когда смерть уже прикоснулась к нему, его лицо осветилось такой долгой, счастливой улыбкой, какой уже много лет, даже когда он был здоров, я у него не видел. Эта улыбка поразила меня, и только сейчас, знакомясь с трудами Моуди, Кублер-Росс и многих других исследователей, расшифровывающих психологию начального периода умирания, я начинаю понимать ее природу.
Я думаю, что в связи с этим будет кстати привести прекрасное стихотворение американской поэтессы и писательницы Эрики Джонг “Что, жизнь — неизлечимая болезнь?”:
“Что, жизнь — неизлечимая болезнь?
С криком рождается младенец, и мы смеемся.
С улыбкой умирает старик, и мы рыдаем, сопротивляясь переходу, который превращает жизнь в вечность.
Блейк на смертном одре пел хвалу Господу.
Моя бабушка,
которую не назовешь поэтом, улыбалась,
и мы не видели у нее такой улыбки раньше.
Возможно, одеяние плоти —
это всего лишь знакомое платье,
которое становится слишком свободным,
когда человек питается смертью,
и, возможно, мы оставляем его
или даем его нищим духом,
которые не ведают еще,
какое блаженство
быть нагим?”
Менее эмоционально окрашенные, но столь же поразительные результаты представили психологи доктора Карлис Озис и Эрлендур Харальдссон. В течение четырех лет они исследовали случаи смерти среди 50 тыс. неизлечимо больных в Соединенных Штатах Америки и Индии [40], чтобы узнать, что чувствуют, видят и слышат пациенты в последние минуты своей жизни. Опросив сотни врачей и медсестер, Озис и Харальдссон смогли достоверно подтвердить вывод, что перед смертью предшествующие ей физические и психические страдания уступают место спокойствию. По их словам “кажется, что от пациента исходит гармония и тишина”.
Медсестра больницы в Нью-Дели рассказывает: “Женщина лет сорока, страдавшая от рака и в течение последних дней подавленная и вялая, хотя всегда в сознании, вдруг стала выглядеть счастливой. Радостное выражение не сошло с ее лица до самой смерти, наступившей через пять минут”.
В эти моменты у пациента могут появиться необъяснимые физические изменения, о которых, в частности, рассказывает медсестра одной из больниц: “Женщина лет семидесяти, болевшая пневмонией, была полуинвалидом и влачила жалкое и мучительное существование. Ее лицо стало таким спокойным, как будто она увидела что-то прекрасное. Оно озарилось улыбкой, которую нельзя описать словами. Черты ее старческого лица стали почти прекрасными. Кожа сделалась мягкой и прозрачной — почти снежно-белой, совершенно не похожей на желтоватую кожу людей, близких к смерти”.
