Иду в прихожую. Стук повторяется. Кто это может быть?
Теряясь в догадках, отпираю, мучаясь сомнениями. Глазка на двери ведь тоже нет.
Открыв дверь, могу лишь моргать. Хорошо, что рот не открыла, а то картина была бы совсем дурацкая.
– Я зайду, – говорит Холодов.
Наверное, это должен был быть вопрос, только вопросительных интонаций в его словах ни грамма.
А еще он оттирает меня с прохода и оказывается в прихожке, закрывая за собой дверь.
Моргаю еще раз. Сколько же можно? Так ресницы отвалятся. Но видение не рассеивается. Напротив, откровенно пялится в вырез моего шелкового халатика, небрежно запахнутого на груди.
Олеся
Какое-то время мы так и стоим. Не очень далеко. Не слишком близко. Молча. Небольшое помещение наполняется ароматом, мужским, приятным, с нотками свежести. Взгляд же незванного гостя темнеет. Такое чувство, что он уже сдвинул халатик и по-хозяйски оглаживает мою грудь.
В ногах появляется слабость. А в голове дурные мысли. Что будет, если сдернуть шелковую ткань? Под которой у меня только простые черные трусы. Грудь наливается и тяжелеет. Хочется сжать ноги, чтобы уменьшить ноющую потребность.
Мало места. Он слишком близко, несмотря на расстояние между нами.
И он – настоящий самец.
Однако память ярко рисует мне светловолосую макушку между его ног. И разум саркастически шепчет: "Ты хочешь на ее место?"
Он же растопчет. И ноги вытрет.
Во рту пересохло.
– Зачем вы… – тут я запинаюсь.
Какое "вы"? Я видела, как ему минет делают!
– Ты пришел? – исправляюсь.
Но слова даются с трудом.
Замечаю, что он переводит взгляд с груди на мое лицо. Уголок его губ ползет в насмешливой улыбке.
Он точно знает, как действует на баб. И ему смешно. Это раздражает неимоверно.
Ну все, Олеся, постояла, слюни попускала. Теперь самое время их вытереть.
А его выпроводить.
– Зачем ты пришел? – теперь вопрос звучит четко.
Так как надо.
Холодов прищуривается. Не разуваясь, идет на кухню.
Я начинаю злиться.
– Ботинки сними. Мы же не за границей. Или у тебя носки рваные?
Он резко разворачивается и возвращается. Прихватывает меня за затылок, запуская руку в волосы:
– Да чтоб тебя! – выдыхает мне в лицо, – Что ж ты вечно такая? Недотраханная...
Рука у него теплая, сильная. И это могло бы быть приятно...
Но это он!
Вырываюсь.
– А ты перетрахался?
На это мне ничего не отвечают. Холодов демонстративно снимает обувь.
– Тапочки мне только не давай! – недовольно цедит, идя по коридору.
– И не собиралась – в тех же интонациях отвечаю.
