Нормально разговаривать все равно не получается.
– Олеся Денисовна, не надо так, – тихо и печально просит директор.
Тут мужчина снова оказывается рядом со мной, берет за подбородок и разворачивает мое лицо к своему.
– Утебя чувство самосохранения совсем отсутствует? Или дейстаительно не знаешь, кто я?
Он мне надоел.
– Фамилию на себе напиши! – перешла и я на неформальное обшение.
И поскольку меня очень раздражало, что он держит мое лицо, я хорошенько шлепнула его по руке.
После этого он меня отпустил.
– Зря ты так, – отойдя от меня, заметил равнодушно .
Директор занервничал сильнее.
– Олеся Денисовна, Владисла Сергеевич, мы же все взрослые люди. Давайте успокоимся и найдем решение, которое всех устроит.
– Я уже нашел. Документы ей не отдавать! – резко приказал он директору и вышел из кабинета.
Мы с Арсением Григорьевичем некоторое время смотрели на захлопнувшуюся дверь, потом – друг на друга.
И я осмелилась спросить:
– Что это было? И кто этот осёл?
Директор поморщился:
– Не надо так. Это учредитель школы Холодов Владислав Сергеевич. Он очень богатый человек и переходить ему дорогу не стоит. А Вы с ним... Эх!
Это какой-то дурной сон. И что я сейчас должна сделать? А вообще, что там с девочкой?
– Девочку врач смотрел?
Директор растерялся.
– Э-э-э. Нет.
– В общем так. Я сейчас заберу эту девочку и своего сына. Отвезу ее к врачу. Если она не пострадала, решение пусть принимают ее родители. А если все хуже, чем казалось вначале, то отвезу ее в полицию.
Директор зашипел на меня:
– Да Вы не понимаете, против кого идете!
Я достала телефон.
– Или я вызываю сотрудников сюда.
Арсений Григорьевич всплеснул руками.
– Делайте, что хотите. Потом не говорите, что Вас не предупреждали.
После этого напутствия я отыскала Матвея и девочку. И беспрепятственно покинула вместе с ними школу.
В такси я выясняю, что девочку зовут Алиса. Почувствовав себя в безопасности, она заметно успокаивается:
– А куда мы? – задает вопрос, который ей следовало задать уже давно.
– К врачу. Ты родителям позвонила?
– Зза-чемм? – начинает заикаться, – Не надо! Я не поеду к врачу! Они... они ничего не сделали. И не собирались. И потом... У меня нет родителей, только бабушка. А у нее сердце больное...
Бедное, глупое дитя.
– Тогда зачем тебе одежду порвали? – спрашиваю, а сама закипаю.
Я же видела их, этих лосей. Здоровые. А девчонка... В ней же одни косточки. Пальцем ткни и рассыпется
– Они... – видно, что ей не хочется говорить, но она не знает, как еще можно меня остановить, – Они просто травят. Хотели видео снять, чтобы была без лифчика.
