Собирался Сашка недолго: за день силы к нему вернулись если не полностью, то большей частью. Ладно, меньшей, но ведь и не снег чистить звали, не дрова колоть. Кружка крепкого чаю с медом и полурюмкой коньяка прибавила бодрости.
Печка в ногах грела отменно, видно, кучер насыпал свежих углей, сани катили бодро, маузер под рукой, Александр Александрович рядом — хорошо!
Ехали, ехали — и приехали.
В Кремль!
Ночью часовые были придирчивы втрое против дневного. Требовали ночной пропуск, светили лампой в лицо — а зачем? Будь на пропуске портрет изображен — другое дела. Фо-то-кар-точка (длинные иностранные слова Сашка произносил медленно, не стеснялся и по складам, пусть знают — учится он. А раз учится — непременно толк будет). А если одна фамилия написана, пусть и с печатью, зачем в лицо светить? На лице ни фамилии, ни печати.
Но пропуск у тезки Аз оказался в полном порядке и позволял не только самому ходить в ночной Кремль, но и с кучером, и с лошадьми, и вот с ним, Сашкой Орехиным.
На сей раз они поехали в другую сторону, где улочки были узкими, а фонари редкими. Зато все горели. Жили здесь, как сказал тезка, не главные вожди, даже не второстепенные, а третьего разряда. Значит, не к Троцкому и не к Ворошилову. Жаль. Очень хотелось доложить о выполненном задании самым лучшим вождям.
Остановились сани у обыкновенного домика. Даже часового на пороге не было.
Арехин подошел на порог, жестом позвал Сашку.
— Нас не ждут, — прошептал он, стоя у дверей.
Хорошо это, плохо? Сашка не знал.
Арехин постучал.
Ответили быстро:
— Кто?
— Александр Арехин, — ответил тезка Аз.
Дверь распахнулась. Их встречал бледный невысокий человек в очках. Молодой, моложе Сашки. Наверное, порученец.
— У нас сейчас писатель из Англии — сказал он величественно.
— Очень удачно, писатель не помешает, — Арехин рукой отстранил порученца.
В коридоре полумрак, экономия. Но в гостиной люстра светила на все двадцать свечей. В креслах расположились хозяин дома и почетный гость, писатель, сразу видно, не наш человек. Даже не в костюме дело, не в сигаре, а просто и сидит, и голову держит иначе. Не боится. Рядом с ним на стуле устроилась девица, тоже не из простых.
Богданов с любопытством посмотрел на вошедших. Если и узнал кого, то виду не подал. Любезно указал на диванчик:
