Наслушавшись ужасных слухов о Садыке, Гилберт опасался худшего и, убедившись воочию, что Эржебет жива и здорова, вздохнул с облегчением.
Ему так хотелось не просто обмениваться безмолвными взглядами, а подойти к ней, услышать ее голос, прикоснуться. Дружески потрепать по плечу или даже обнять. Конечно же, только по-дружески! Он инстинктивно потянулся к ней, даже сделал пару шагов и тут же чуть не налетел на стоящего впереди Феликса.
— Осторожнее, неуклюжая псина, — шикнул на тот, его голос грубо вернул Гилберта в реальность.
Садык тем временем пригласил послов сесть, Гилберт машинально опустился на подушки позади своих сюзеренов, те заговорили с Садыком, но Гилберт не прислушивался к их разговору, продолжал неотрывно смотреть на Эржебет. Он наконец-то отвел взгляд от ее лица, оглядел ее с ног до головы, и жестокое осознание ее положения тут же обрушилось на него, точно тяжелый молот на наковальню. Эржебет теперь принадлежала Садыку, она сидела у него в ногах, обряженная, как наложница. Гилберт привык видеть Эржебет в мужском костюме, а тут — какие-то жалкие тряпочки, едва прикрывающие тело… Он сглотнул, взгляд помимо воли заскользил по ее фигуре… Эта одежда смотрелась на ней так непривычно, вызывала в нем острый диссонанс, но в то же время внутри вдруг что-то дрогнуло… И в этот момент Садык протянул руку и принялся неторопливо поглаживать тонкую, белую шею Эржебет.
Как только загорелые пальцы коснулись ее кожи, ярость полыхнула в сознании Гилберта ослепляющим огнем.
«Убери от нее свои грязные лапы!» — мысленно взвыл он.
Никогда он еще не испытывал такой всепоглощающей ненависти к кому-либо. Он ненавидел своих господ, но как-то по-другому: Феликс раздражал, его хотелось раздавить, как назойливую муху, Торис вызывал презрительную злобу. Но вот Садык Аднан…
«Убить, убить, убить!» — бешено стучала кровь в висках.
В голове Гилберта возникла было мысль, а с чего это он вообще так бесится при виде того, как к Эржебет прикасается другой мужчина, но тут же потонула в затопивших его волнах ярости.
Гилберт был готов сию секунду броситься на Садыка и вцепиться ему глотку.
— Сидеть, Гило! — Феликс тихонько хихикнул в кулачок, донельзя довольный своей шуткой.
Гилберт взглянул на него зверем, Феликс нервно сглотнул и придвинулся поближе к Торису.
— Гилберт, пожалуйста, успокойся, — шепнул тот. — Послы не могут затевать драку…
В это время Садык принялся что-то говорить Эржебет. Она помрачнела, губы искривила знакомая Гилберту натянутая улыбка, которая появлялась всегда, когда Эржебет пыталась подавить гнев и быть подчеркнуто любезной с собеседником. Но вдруг Садык сказал такое, от чего Эржебет побелела как мел, а затем вскочила на ноги.
