— Помни, что ты не станешь драконом в одиночку, и ты не родилась среди них, чешуя не повлияет на статус. Зато я — могу.
Кара впервые за вечер даёт слабину и валится назад, на кровать, прикрыв тяжёлые веки:
— Всё слишком быстро для меня, у тебя было так же?
Сара качает головой и надувает губы.
— Я дочь дракона, мой род имеет определенный вес, прости.
— Ясно.
Да и вряд ли кто-то может посоветовать ей, что делать дальше. Одно понятно — надо выживать.
— Мне как-то… дурно.
Саре это не нравится, но она поднимается накидывает полупрозрачный халат и протягивает Каре руку.
— Идём за мной.
Они идут по мозаичным коридорам, проходят несколько площадок с фонтанами и пальмами, краем глаза Кара даже замечает комнату, похожую на пещеру, вырезанную в скале вместе с предметами интерьера, что сливаются с полом и полотком. Интересно…
Её приводят в другое место, просторное и светлое, рядом с покоями гарема.
— Вот, это одна из гостевых спален, у тебя будет отдельная ванная и выход на балкон. Я позову, когда понадобиться.
Кара выдыхает облегченно:
— Спасибо.
Но Сара прижимает её к стене:
— И это всё? Поблагодари правильно.
Словно на автомате, Кара опускается на колени и поднимает на Госпожу мерцающий взгляд, а затем касается губами пальцев её ног.
— Хорошо.
Кара замечает охранника, что занимает позицию у её двери, когда уходит Сара.
— Что ж, хоть так… — она валится на кровать, чувствуя, что скоро потеряет сознание от усталости, но подкатывающая к горлу тошнота заставляет вскочить и умчаться к ванной. — Чёрт…
Снятся сильные руки, обнимающие её. Нагретый жаром тела серебрянный перстень на пальце с голубым граненым камнем. Его грудь прижата к её спине так, что даже натянутый шелковый платок не протиснулся бы между ними, не убавил бы сладкой лихорадки и предвкушения большего, от которого в груди словно умещается все небо с ветром, гоняющим облака и тучи, грозой и молнией, палящим солнцем…
— Я люблю тебя, — падает между ними шепотом.
Кара поднимает веки — тревога простреливает тело — и чудом не вскрикивает, заметив перед собой два поблескивающих в темноте глаза.
В следующее мгновение ей закрывают горячей, сухой ладонью рот и целуют в шею.
Все происходящее — словно продолжение сна. Но Кара уверена, что мужчина в её покоях, столь ненавистный, реален.
— Тише, я не причиню тебе вреда, верь мне…
А сам продолжает держать ладонь у её рта.
Кара чувствует чужие намерения. Теперь это так. И она не вырывается, лишь сдерживает странную, охватившую её дрожь. Причина которой — его близость.
