— У тебя все еще есть шанс исправить это, — в порыве нахлынувшего отчаяния подаюсь вперед, чувствуя, как первые струйки крови бегут из надреза на шее. — И если ты не сделаешь этого, то я все равно уйду. Я помогла найти тебе это место, привела к пристанищу Манна, теперь ты вправе делать все, что заблагорассудится. Призови свою королеву, и можете свить здесь себе гнездо.
В моем старом мире без горгулий и демонов мужчины часто бьют женщин. Об этом сообщают по телевизору, это слышишь на лестничной клетке, становишься свидетелем на улице. Тетя говорит, так поступают лишь слабые мужчины. Она учила меня, что нельзя позволять никому бить себя, особенно тому, кто клялся тебе в любви.
Самаэль мне ни в чем не клялся, он просто пошел за мной и все терпел. Но в этот самый миг почему-то хочется, чтобы он ударил меня. В голове заново проносятся оброненные слова, слетевшие с языка так некстати. Глаза воина полны неприкрытого отвращения, точно так же я смотрела и на монстров этого дома. Мое лицо отражается в глубине его глаз, и я не узнаю саму себя: глупая, ничтожная и трусливая. Я жмусь к Самаэлю, ищу поддержки и защиты, не отпускаю от себя, вечно смотрю, как бы тот не исчез, а потом беру и оскорбляю самое важное для него. Его королеву. Она ведет их вперед, она — их собственный свет во тьме, и я покушаюсь на эту святыню, поганю ее своим языком.
***
— Это глупо, — произносит Саша, сидя на кровати спиной к двери и лицом к окну. — Все происходящее — глупо.
Она так и не ушла. Наверное, подумала, что сумеет этим исправить последние необдуманные и жестокие слова. Наверное, решила, что тем самым перестанет быть похожей на большинство людей, описанных воином. А может, все дело в бесстрашном мужчине, который, и правда, является посланником Господа и который сможет замолвить словечко за душу глупой девчонки. Или дело в том, что ей просто некуда идти. Вылезет через окно? Побежит в лес? Попытается найти шоссе и поймать попутную машину? Если не умрет, спрыгивая со второго этажа, то точно загнется где-нибудь на пути к спасению. Она просто не имеет никакой возможности уйти.
— Неделю назад мне приснился страшный сон. Все, как мое подсознание любит: ожившие мертвецы, жуткие монстры, вылезающие из-под кровати, и всем им нужна была моя плоть. Только вот потом я проснулась. Села на кровати, стерла пот со лба, посмотрела на тумбочку, где горел детский светильник в виде пчелки, и улыбнулась. Это был всего лишь сон. В мире нет ничего подобного, говорила я себе, накрываясь одеялом. "Тебе не о чем беспокоиться", — твердил внутренний голос, пока я засыпала. "С тобой ничего не случится", — сказала я сама себе, входя в здание аэропорта четыре дня назад.
