Штирлиц (Мадрид, октябрь сорок шестого)
— Вы очень напряжены, — сказал американец, — напрасно... Не бойтесь.
— Я боюсь только дурного глаза, — ответил Штирлиц.
Американец рассмеялся:
— Неужели верите в дурной глаз? Не поддавайтесь мистике.
— Так все же в какой ресторан вы намерены меня пригласить?
— В тот, где хорошо кормят. Сытно. И разнообразно... Вы очень напряжены, я вижу. Да? Вам ничего не грозит, поверьте.
Штирлиц усмехнулся:
— Поверить? А это по правилам?
— Вообще-то — нет, но мы — исключение.
— Как я стану теперь жить без документов? — спросил Штирлиц, поняв, что тот полицейский не зря ждал их в машине; кому-то был очень нужен его документ, единственный, удостоверяющий личность доктора Брунна и его право на проживание в Испании сроком на шесть месяцев.
— Жить трудно, — согласился американец, — но существовать можно вполне.
«Я проиграл время, — сказал себе Штирлиц — а это единственно невосполнимый проигрыш. Я проиграл его, пока лежал без движения, потому что именно в те месяцы Белый дом повернул направо, русские снова стали «угрозой для человечества», коммунистов в Америке посмели назвать «агентами иностранной державы», а их деятельность объявили враждебной».
Гелен (осень сорок пятого)
Вернувшись в Германию на американском военном самолете, Гелен поселился в Мюнхене; его контакт от Си-Ай-Си7, с которым Даллес свел его еще за ужином в Вашингтоне, предложил службе генерала виллу в непосредственной близости от штаб-квартиры американских оккупационных сил, изъятую у семьи арестованного СС обергруппенфюрера Поля.
— Да что вы! — мягко улыбнулся Гелен. — Разве можно афишировать нашу дружбу... Зона полна коммунистическими элементами, все левые подняли голову... Нам следует поселиться вдали, подальше от злых глаз... Если русские узнают, что мы работаем вместе, — ждите большого скандала, они не преминут заявить, что генерал Гитлера учит Америку нацистскому антикоммунизму...
Тем же вечером, вернувшись с конспиративной квартиры, где проходила встреча с контактом, Гелен сказал своему помощнику Курту Мерку — в свое время тот возглавлял подразделение абвера на юге Франции:
— Пошли побродим, засиделся, тела не чувствую...
Они вышли на маленькую улицу, где теперь жил Гелен, отправились к Английскому парку по дорожке, устланной ржавыми дубовыми листьями; осень была теплой, дети купались и в октябре, воистину «мир сошел к человецем».
