Ее голос утих. Айлет не могла представить, куда могла привести эта речь. Шип у ее виска пускал капли крови с каждым ударом ее сердца, а разум пытался понять слова Ведьмы-королевы. Одиль говорила, что тени не всегда были тенями? И что они хотели вернуться к телам, какие у них были раньше, вернуться в физические миры, где они раньше обитали?
Потому Сущность ждала их наверху, пристально следила, пока они приближались? Несмотря на величие Ведьминого леса, могучего носителя, который тень создала для себя с помощью атакары, Сущность все еще хотела получить облик, который был ближе к тому, которым она наслаждалась в давние времена?
Если так, Айлет была еще жива, только потому что Сущность ждала ее, пока ее кровь ду Мовалис была еще теплой и текла по ее венам. Одиль знала, что если убьет Айлет сейчас, Ведьмин лес не пустит ее к короне из эйтра. Он не сможет убить ее, но, судя по тому, какую силу Айлет ощущала в лозах вокруг них, он мог порвать ее. И рвать ее снова и снова. До конца ее существования.
Но Одиль шла в ту западню с уверенностью, потому что удерживала Айлет. Потому что шип целился в ее мозг.
Они добрались до ступеней у основания идола. Подъем был почти отвесным, Айлет пришлось бы забираться с помощью рук и ног, если бы она шла сама. Но обливис Одиль просто поднял ее и нес, ее ноги едва касались ступеней, Одиль парила рядом с ней, вытянув руки, обливис вихрился вокруг ее пальцев. Она смотрела на вершину лестницы.
Ладонь идола тянулась над их головами, ее тень была чернее ночи, но обрамленная голубым светом, ниспадающим лучами магии, как беззвучный водопад. Эйтр был живым. Он не спал и все понимал.
— Ты соврала мне, — вдруг сказала Айлет. Она впервые попыталась заговорить после того, как увидела смерть Террина. Ее голос был хриплым, она едва его узнавала.
Одиль смотрела и дальше на свою цель наверху.
— Ты с самого начала это задумывала, — сказала Айлет. — Использовать меня. Как всех остальных. Я — твое орудие, чтобы добраться до короны. И все.
Лицо Одиль было неподвижным, она будто не слышала.
— Хоть что-то было реальным? Все, что ты мне показала — мгновения твоей жизни? Это была лишь манипуляция? Чтобы я видела себя в тебе? — она не могла покачать головой. Шип был слишком близко. Кровь катилась по щеке и шее. Ее губы дрожали, голос оборвался. — Олена. Это не мое имя, да? Это лишь история.
На лице Одиль не мелькнуло раскаяние. Не было паузы, мига размышлений. Она была сама как облидит, над которым парила.
