Совсем недавно я попал на фестиваль «Санденс» и присутствовал на вечере Стэнли Донена, во время которого демонстрировали отрывки из всех его фильмов. Совершенно неожиданно для себя я вдруг понял, какое огромное влияние он имел на меня. Достаточно вспомнить «Увольнение в город», «Забавную мордашку», «Пижамную игру», «Шараду»[46]. Когда мне дали слово, я выразил сожаление, что не посвятил ему свой фильм «Король-рыбак». По правде говоря, я все время что-то смотрел, но кино было чем-то вроде пейзажа, в котором я жил. Говорят, французы отличаются особенным невежеством в отношении природы, совсем не знают названий трав и деревьев — так и мне не всегда удается выхватить какую-то деталь из общей массы.
Реальность, прерывавшая мои мечтания, всегда заставала меня врасплох: я уже рассказывал, как меня избрали председателем студенческого совета в старших классах. Помню, для выпускного вечера мы ставили сцену из рыцарских времен и я, как обычно, делал декорации: доспехи, круглый стол, замок — важный опыт для будущего режиссера; уже начали прибывать гости, все в смокингах, а я все стоял на сцене, весь в краске, поправлял какие-то мелочи и уже собирался бежать домой, чтобы успеть переодеться и зайти за девушкой, и тут мне сообщают, что я избран королем выпускного бала. Я был в шоке. Кошмар какой-то. Королем должен был быть мой лучший друг, я был абсолютно уверен, что среди мальчиков он в школе самый популярный. В который раз я обнаружил, что мое ясное понимание мира совершенно не соответствовало действительности.
В колледже я много занимался театром — и как актер, и как декоратор. Оформлял все подряд: от «Трех сестер» до капустников — лишь бы не заниматься учебой. Мне до сих пор иногда снится, что я учусь в каком-то колледже, из которого никак не могу выпуститься, потому что прогуливаю все занятия. Странно видеть все эти кошмары тридцать с лишним лет спустя, но, видимо, чувство вины за то, что я тратил столько времени на организацию развлечений, меня и по сей день не отпускает.
У родителей были в отношении вас большие ожидания?
Они никогда на меня не давили, потому что знали, что я всегда учился хорошо. Я был их первенцем, которому всегда сопутствовал успех. Они несколько смутились, когда заметили, что в колледже я свернул с прямой дороги и едва смог закончить. На самом деле я бы и не закончил, если бы не сумел уговорить преподавателя по скульптуре поставить мне тройку вместо «неуда». То есть в академическом смысле я показал полную несостоятельность. Но я узнал все, что мне нужно было знать.
