Однажды мы говорили о стиле «йе-йе» и роке... Вы как-то сказали: «Да пусть они закупают свои леденцы вагонами»... Что вы думаете об этом теперь? Что те молодые люди постарели?
Да, постарели, и я тоже.
Но теперь вы производите для них леденцы[246]. Это ваша кондитерская фабрика!
Да, но... у меня имбирные леденцы.
Нынче я вывернул свою куртку наизнанку.
Наизнанку?
Я вывернул куртку, так как обнаружил, что у нее норковая подкладка. Думаю, что уж лучше без претензий делать рок, чем выдавать скверные песенки с литературными претензиями. Вот это действительно невыносимо.
А зачем вы вывернули куртку наизнанку?
Потому что в моем возрасте нужно либо добиться успеха, либо все бросить. Я сделал довольно простой математический расчет: предположим, я выпущу двенадцать своих песен — приличную пластинку в тридцать три оборота, красивый конверт, продуманные, отточенные названия. Из двенадцати номеров два будут крутить по ящику и на радио, совершенно игнорируя остальные десять. Что я делаю: пишу двенадцать песен для двенадцати различных исполнителей, и в результате все двенадцать пользуются успехом.
После победы певицы Франс Галь[247] с ее песней Poupée de cire / «Восковая кукла» на конкурсе «Евровидение-1965»[248] Гензбур сказал:
Я больше не пойду ни на какие уступки. Я пытался, но неудачно, смягчить визуальный образ или несколько затушевать мой цинизм, мое женоненавистничество. Не вышло! Я слишком груб! <...> О, конечно, я имел немалый успех на Левом берегу! Но Рив Гош — это еще не публика. Публика — это та масса людей, которые покупают пластинки, которые готовы снести «Олимпию», чтобы попасть на Animals, толпы, которые наводнили аэропорт «Орли» перед прилетом «Битлз». Вот эту публику мне не удалось околдовать. Когда я был подростком, гадалка предсказала, что успех ко мне придет из-за границы. И вот, на конкурсе в Неаполе за меня не было подано ни одного голоса из Франции! За меня голосовала заграница. Что означает успех? Деньги? Я зарабатываю достаточно, чтобы тратить без счету. Но успех, скорее, это когда сбываются мечты юности. В таком случае, я явно не преуспел. Я потерпел неудачу, ведь я хотел быть художником, но забросил живопись!
Когда мы спели эту вещь вместе с Джейн, я чуть не расплакался. Она вела себя так трогательно, так старалась, ей было очень сложно, а слова еще не были до конца готовы, и я обдумывал название песни. Оно пришло внезапно, само собой: Lemon incest / «Лимонный инцест».
