С. ГЕНЗБУР: Эякуляция! Я никогда не скрывал, что есть общего между мной и Микки Маусом: большие уши и длинный х... вост.
БАЙОН: А... — ты можешь отмахнуться, если тебе не хочется отвечать, — твоя семья переживала?
С. ГЕНЗБУР: Да, хотя... (Он и в самом деле отмахивается, отметая вопрос.) Проехали.
БАЙОН: А похоронили тебя достойно?
С. ГЕНЗБУР: Достойно... Когда ты мертв, то невозможно быть достойным. Можно быть только голым.
БАЙОН: Обошлось без религиозности?
С. ГЕНЗБУР: Без.
БАЙОН: Ты оставил точные инструкции?
С. ГЕНЗБУР: Да, в восемьдесят восьмом. Но они были самыми простыми: «Хозяин, я не нарушил ни одного условия контракта. Задание выполнено».
БАЙОН: Подпись «Соколов»[58]...
С. ГЕНЗБУР (раскатистый хохот).
БАЙОН: Итак, тебя похоронили?
С. ГЕНЗБУР: Да, если, конечно, не закидали дюжиной гранат и я не оказался в таком же состоянии, что и Неизвестный солдат. Даже неизвестно, солдат ли это или какая-нибудь корова. Или фриц. В общем, месиво. А может быть, их там человек пятнадцать...
БАЙОН: Единственное, что можно идентифицировать, так это червей.
С. ГЕНЗБУР: За неизвестных червей! (Снова по бокалам разливается шампанское.)
БАЙОН: Ты не просил, чтобы тебя кремировали?
С. ГЕНЗБУР: Я бы предпочел, чтобы меня бросили в воду. Водная стихия мне кажется поэтичнее, чем земная. Но закон предоставляет эту привилегию только морякам. Хотя можно договориться... нелегально. Я, впрочем, так и сказал: «Пусть возьмут мои останки — то, что от них останется, — потом в машину, а затем на корабль, и все». Немного цемента. И все прекрасно. Как какого-нибудь мафиози.
* * *
БАЙОН: А теперь вот такой мерзопакостный вопросец: как насчет наследства?
С. ГЕНЗБУР: Я оставил гандикап в четыре лимона каждой из дочек. Именно гандикап. У меня их три[59].
БАЙОН: Ты с этим справился сам? Ты считал, что так и должно быть?
С. ГЕНЗБУР: Нет, нет. Этим занимались адвокаты.
БАЙОН: Ты не оставил никаких точных указаний на этот счет?
С. ГЕНЗБУР: Нет, такие указания приносят одни несчастья...
БАЙОН: На Мадагаскаре практикуется так называемое переворачивание мертвых: они лежат в открытых склепах, их кладут на носилки и проносят по деревне, пританцовывая...
С. ГЕНЗБУР: Чечетка. А они играют в кости...
БАЙОН: И их подбрасывают очень высоко, чтобы они переворачивались в воздухе. Тебе бы это понравилось?
С. ГЕНЗБУР: Нет, я бы обломался.
БАЙОН: А с тебя сняли посмертную маску, как с Паскаля[60]?
С. ГЕНЗБУР: М-да. И слепок с рук тоже. И с члена.
