В 1811 г., используя ситуацию, складывавшуюся в Верхней Аравии, когда вследствие сшибки египтян с ваххабитами хватка их над Бахрейном ослабла, семейство Аль Халифа вступило в союз с бывшим своим противником, султаном Маската, и к концу 1811 г. при поддержке оманцев изгнало ваххабтов с Бахрейна. Вслед за этим выдавило их и с полуострова Катар. Лишившись своего пристанища в Хор Хассане, Рахма ибн Джабир перебрался в Даммам.
Вендетта Рахмы ибн Джабира против рода Аль Халифа не знала границ, говорится в сказаниях арабов Прибрежной Аравии. Он всегда выступал на стороне противника рода Аль Халифа, кем бы тот противник ни был, и в каких бы отношениях с его покровителями в Заливе, англичанами и ваххабитами, не состоял.
Внешность Рахмы, «устрашающая и пугающая», со слов встречавшихся с ним офицеров английского флота, «запоминалась сразу и надолго». Лицо и тело этого человека, рассказывает в своих «Путешествиях» Дж. Букингем, были испещрены шрамами от сабельных ударов, стрел, копий и пуль. Одноглазый, в старой и грязной, как правило, и никогда, похоже, не снимавшейся с тела рубахе, босиком, в сопровождении двух десятков под стать ему телохранителей-исполинов, он приводил людей, попадавшихся ему на пути, в ступор. Вызывал у них страх и ужас. Отличить Рахму в кругу его сотоварищей можно было, пожалуй, только по черной повязке на лице, скрывавшей потерянный в бою глаз. Шайка «морского хищника Рахмы», как его прозвали мореходы-аравийцы, насчитывала две тысячи человек, представленных в большинстве своем освобожденными им из неволи и потому беззаветно преданными ему рабами-африканцами. Его власть над ними путешественник называет абсолютной. Если они захватывали в плен членов правящего на Бахрейне семейства Аль Халифа, шедших на судах в Индию, то забивали их и разделывали как скот на бойне; и палачом-мясником при этом выступал Рахма.
Англичан в Бендер-Бушире, с которыми Рахма состоял в «настороженных деловых отношениях», он навещал лишь по крайней необходимости: либо по вызову проживавшего там политического резидента британцев в Персидском заливе, либо в целях посещения врача английской резидентуры — для осмотра и лечения ужасно обезображенной левой руки, на которую он надел впоследствии серебряный цилиндр. Английские суда, как и прежде, Рахма не трогал. Его же налеты на арабов в море и наскоки на их города в прибрежных землях были только на руку британцам. Помогали им — под видом борьбы с пиратством — продвигать свое влияние в уделы арабов Прибрежной Аравии и навязывать им себя в качестве их защитника, а также охранника безопасности торгового судоходства в Персидском заливе.
