Чего уж теперь… На этот раз подъем показался короче: наверное, потому что путь был знаком. Костя держал Марго за руку: ее ладонь была похожа на лягушачью лапку. Его, впрочем, тоже. Страх, стресс. «Как мы до сих пор не спятили?» – подумал Костя.
Лестница вывела их в коридор второго этажа.
– Еще немного – и всё, – бодро сказал он.
– Ты так говоришь, как будто нас в той комнате спасатели заждались!
Он покраснел: правда, глупость сморозил. Но ей тоже стало неловко от собственной грубости.
– Извини, Костик. – Она легонько сжала его руку.
Он почувствовал, как горло перехватило.
– Мы выберемся, вот увидишь. Я… – Он сглотнул. – Я сумею тебя защитить.
Марго внезапно остановилась, и Костя тоже замер, повернувшись к ней. Теперь они стояли лицом к лицу, и девушка смотрела на него, словно ждала чего-то.
И тогда он решился. Сделал то, чего прежде не посмел бы сделать. Еще несколько часов назад и помыслить не мог о чем-то подобном, но сейчас, после пережитого ужаса, отчаяния и боли, он мерил все другой меркой.
Не случись всего этого, его полудетская влюбленность, наверное, вправду прошла бы, оставив после себе тихую светлую грусть. Но за несколько истекших часов она переродилась в нечто взрослое, серьезное, то, о чем нельзя молчать. Страх заговорить о своих чувствах исчез, на смену ему пришел страх не успеть сказать о главном.
«Но ведь Адель… Он только что погиб, а я…»
– Я люблю тебя, – признался Костя.
– Знаю, – шепнула она в ответ. – Давно догадалась. Я и сама… дура была, многого не понимала, а сегодня…
Недоговорив, девушка подошла к нему так близко, что их тела соприкоснулись, и обвила его шею руками. Костя не успел опомниться, он вообще ничего больше не мог понять, знал только, что тоже обнимает Марго, прижимает к себе, как бесценное сокровище.
Внутри все пело, лучилось и расцветало, как те яркие бархатцы на школьной клумбе. Здесь, в темном пыльном коридоре Тихого дома, под крышей которого обитала жуткая потусторонняя тварь, в двух шагах от собственной смерти, он чувствовал себя живым как никогда.
Впервые он целовал девушку – ту, о которой мечтал, которую всеми силами пытался выжечь из своего сердца, и жалел лишь о том, что признание его, наверное, слишком запоздало.
– Мы умрем?
– Мы спасемся, – твердо сказал Костя. – Ничего не бойся. – Он снова легонько, будто на прощание, прикоснулся к ее губам. – Нам нужно идти, хорошо?
Марго улыбнулась новой, особенной, предназначенной только для него улыбкой, в которой пряталась их общая тайна, и кивнула.
