Точно так же в прошлом году я ненавидела тех, кто поспешил обвинить Коша Невмертича в том, что он меня соблазнил.
Если бы соблазнил!..
Только то, что происходит между нами – это точно не соблазнение. И не роман. Это… вальс какой-то! Шаг вперед и два назад!..
– Василиса, ты что так разозлилась? – протянул Анчуткин, когда мы вышли из столовой.
– Вообще спокойна.
– По тебе не скажешь, – пробурчал он, но больше меня не доставал.
Мы вышли во внутренний двор, откуда в прошлом году я столько раз удирала, нарушая правила института, и сели на траве, под бузиной, наслаждаясь теплыми осенними сумерками.
Мне и правда надо было успокоиться. Причем, не после стычки с Вольпиной. Я не обратила бы на ее колкости внимания, если бы ректор не изображал из себя ледяную статую.
Хочет, чтобы я закончила институт – так я закончу. Но разве трудно сказать: Василиса, я тебя люблю, давай немного подождем, а потом всегда будем вместе!
И я бы эти четыре года училась, как ботаничка.
Но ведь он ни слова не сказал о любви!..
А теперь еще и Вольпина…
Я как наяву услышала ее мяукающий голосок: «Ректор тебя бросил?».
А если и правда – бросил?..
Сердце противно захолодило, потому что это могло быть правдой. Могло! Опять какие-нибудь воспитательные эксперименты, какой-нибудь индивидуальный план обучения…
На ель возле железной изгороди сел черный ворон и внимательно посмотрел на нас с Анчуткиным. Я подобрала валявшуюся рядом шишку и швырнула в него, вспугнув с ветки. Если это шпионит ректор – туда ему и дорога. Жалко, что не попала. А надо было заехать в другой глаз, чтобы ходил, как панда. И превращаться не надо.
Из «Ивы» вышли Облачар и тот самый дядя-шкаф, которого мы с Анчуткиным видели днем.
– …мне бы хотелось гарантий, – говорил Милян Маркович, быстро-быстро перебирая ногами, чтобы успеть за богатырем. Тут он заметил меня и Анчуткина и нахмурился, остановившись и задрав рукав, чтобы поглядеть на часы. – Через пятнадцать минут комендантский час, – сказал он строго. – Краснова, Анчуткин, немедленно возвращайтесь в здание.
Анчуткин тут же вскочил, но я и не подумала подняться.
– У нас еще пятнадцать минут, – сказала я вальяжно. – Мы ничего не нарушаем.
– Хорошо, – сдался Облачар. – Но через пятнадцать минут – чтобы духу вашего здесь не было!
Его спутник остановился у изгороди, с любопытством наблюдая за нами, и в открытую усмехался.
– Это – Краснова, – пояснил ему Облачар, торопливо догоняя. – Та самая Жар-птица, которую отыскал Кош Невмертич…
