— Я скажу тебе, когда буду готов, Астрид. А сейчас ты можешь рассказать мне, что ты знаешь?
Она испускает долгий вздох.
— Не так уж и много, на самом деле. Папа однажды сказал, что он искал Николь, а когда нашел, она была беременна и убежала.
— Что?
— Ребенок, Дэн. Знаешь, как моя дочь, Глиндон.
— У Николь есть ребенок?
— Я не знаю. Даже папа был удивлен этим. Он пытался снова найти ее, но она как будто сквозь землю провалилась.
— Как давно это было?
— Без понятия… на втором курсе университета, то есть около девяти лет назад.
У меня в голове все переворачивается. Николь родила ребенка девять лет назад. Это был тот же год, когда она бросила Кембридж, согласно ее резюме.
Все ее рекомендации после этого — здесь, в Штатах. Что означает, что она, вероятно, покинула Англию после того, как дядя Генри нашел ее с ребенком.
Чертовым ребенком.
Мой кулак сжимается.
— И еще, Жук, — медленно говорит Астрид. — Есть кое-что еще.
— Что?
— Когда папа увидел ее, он сказал, что у нее на лице были яркие синяки.
Глава 9
Николь
18 лет
Какого черта я делаю?
Где-то должно быть правило, которое гласит, что я не должна говорить такие вещи в присутствии Дэниела.
Я не должна называть его своим фетишем или вставать на колени, чтобы приблизиться и почувствовать его запах. Его одеколон всегда душил меня и цеплялся за легкие, как дым. Лайм и бергамот — это те ароматы, которые я ищу в свечах, бомбочках для ванн и мужских духах. Я тайно храню флакончик, когда чувства становятся слишком сильными и мне нужно
почувствовать его рядом.
Где-то должно быть правило, что я не должна быть так настроена на него.
Но, возможно, я не читала мелкий шрифт этого правила. Возможно, правила, в конце концов, глупы.
Они мне не подвластны.
Или мир.
Или то, какая я счастливица.
Быть может, как говорил папа, я могу добиваться того, чего хочу, с такой страстью, на какую только способна.
Или, может, мне не стоило хрустеть оставшимися таблетками экстази, будто это была конфета.
От этого меня только клонило в сон, и я собиралась заниматься только этим, пока мама не заедет за мной.
Но проснувшись, я увидела сцену, которую считала простым переводом моих многочисленных снов.
Запретных снов.
Фантазий.
Однако это невозможно, потому что он в пределах расстоянии прикосновения.
Потому что тепло, излучаемое его телом, отражается от моего и скатывается в долину между грудями.
Оно прокладывает дорожку к низу моего живота и скапливается между бедер.
Почему он так красив? Зачем ему понадобилось красть звезды, небо и меня?
