Я видела, как он украл торт и отнес его другим мальчикам. Наши взгляды встретились, и он сделал паузу, его голубые глаза мерцали.
— Не смей ничего говорить, Персик.
Так он называл меня с тех пор, как нам исполнилось восемь, но только когда не злился на меня. Только когда он действительно разговаривал со мной, а не игнорировал.
И я думаю, что с того дня я влюбилась в этот фрукт еще больше.
— Не буду, — прошептала я, улыбаясь.
Это был один из тех случаев, когда я чувствовала себя такой чертовски гордой. Потому что Дэниел доверил мне секрет. У нас было что-то общее, и я намеревалась сохранить это.
Однако вскоре после этого кто-то донес на него, и он подумал, что это я. Я покачала головой и подошла к нему, но он толкал меня до тех пор, пока я не ударилась спиной о дерево.
— Держись от меня подальше, Николь, или я сделаю тебе больно в следующий раз.
— Это… была не я.
— Конечно, была не ты. Так вот почему ты улыбнулась, сказав, что не станешь говорить. Тебе нравится заставлять людей доверять тебе только для того, чтобы ты могла причинить им боль, не так ли?
Мои глаза защипало, но я не могла позволить слезам вырваться наружу. Я не позволяла Дэниелу видеть, как я плачу, когда он причинил мне боль раньше, и это не изменится.
— Ты чертов идиот.
— А ты сука.
Так он начал называть меня после этого. Сукой.
Все стало еще хуже, когда моя сводная сестра Астрид переехала жить к нам после смерти ее матери, когда нам было пятнадцать.
Дядя Генри сказал мне взять ее с собой на
вечеринку по случаю дня рождения Хлои, чтобы она завела новых друзей.
И угадайте, кто стал ее единственным другом?
Дэниел.
Они вместе упали в бассейн, а потом, смеясь, исчезли там, где я не могла их найти.
С тех пор они стали неразлучны.
С тех пор я была вынуждена видеть, как он приходит в наш дом, заставляет меня чувствовать себя невидимой и заботиться только об Астрид.
Иногда мне казалось, что он меня не видит. И он делает это только тогда, когда я плохо отношусь к Астрид.
Мама не любит ее, потому что она из среднего класса и не из нашего социального положения. Поначалу она мне была безразлична, но ей просто нужно было сблизиться с Дэниелом.
Ей пришлось подружиться с ним за один гребаный день, в то время как я безнадежно пыталась в течение семи лет.
Однажды я спрятала ее альбом для рисования просто потому, что хотела, чтобы она переживала. Но именно Дэниел разозлился на меня, набросился и сказал:
— Неужели твоя жизнь настолько скучна, что ты находишь удовольствие в том, чтобы превращать жизнь других людей в ад? Почему ты должна быть сукой?
