колуна Геночку по печенкам. Не сдает пашпорт. Кричит: «Умру
честным вором». Вниз головой повесили Гену. Он базлает:
«Умру честным вором!» Ласточку ему замастырили, перегнули
пополам и пятки на затылок закинули. Визжал — в ушах
больно. Обхезался. Фраера заставили подмывать его. Сдался.
Пожрал с нами и руку каждому протянул. Сука-то он сука,
а кнокает не туда. Он от воровской руки концы отдавать бу87
дет и плакать: «Братцы, я честный. Прижали меня!» Сумеет
— нахезает сукам, как Татарка. Суки — это я, Падло Григо
рии, Краснодарский, Бронер. На воровской командировке чест-няги нас под самосуд пустят. А мы их попутаем и тоже сде
лаем. Зря воров трюмят. Им пиковину в горло — и концы.
— Я Татарку по воле знал, — заговорила Инка Васек. —
Он в железном ряду?
— Ты не слышал? — удивился Пузырь.
— Кто его трюманул?
— Саша Райс. На тридцать шестой.
— Как?
— Подвесили, ласточку замандячили, и он сдал пашпорт.
Всем сукам протянул руку и сказал: «Я вам подаю руку как
сукам». Сел жрать и тоже: «Я с вами штефкаю как с суками».
Татарка — дипломат. Никто не допер, что он руку подал как
сукам. По закону честный вор может пожрать с сукой, если
скажет, что жру как с сукой. Татарка ночью встал и топором
трех сук сделал.
— Центровых? — встревоженно спросила Инка Васек.
— Шоблу всякую. Центровые — нарядилами, воспетами,
комендантами. К ним Татарка не прокондехал... Жены не
озябли, Васек?
— Им полезно. Больше любить меня будут, — осклабилась
Инка Васек. — Зачем их шугнул, Пузырь? Ты о деле поговорить
хотел.
— Не люблю я с дела начинать. Ты мужик толковый. С
тобой побазарить, что кусок в буру вышпилить. Я тебе симпа
тизирую, — распинался Пузырь.
— Не пускай леща! — оборвала Инка Васек льстивые
комплимента Пузыря.
— Тебя и Саня Лошадь уважает.
— Он в больнице кантовался. Не зашел ко мне, — с обидой
сказала Инка.
— Он думал зайти, а главный лепила выгнал его, — оправ
дывал товарища Пузырь.
— Я б этого Игоря сделала! Он на вензону косяка пуляет.
Толкует, что выгонит меня и всех их. — Инка Васек показала
на женщин, что безмолвно сидели вокруг. — Y нас мастырка.
88
Мы в жизни сифончика не хватали. Коблы мы, от кого зара
