Поправляя узел галстука на шее, я схожу вниз по лестнице, которая ведет прямиком в столовую. Мое появление пресекает звон посуды и болтовню. Взгляды всех присутствующих вперяются в меня. Прежде чем я успеваю присесть за стол, прислуга уже хлопочет о том, чтобы мой стакан был полон апельсинового сока.
— Доброе утро, Маркус, — справляясь ножом и вилкой с куском бекона, здоровается дядя Лука.
Его жена вторит ему и тоже не поднимает голову от тарелки. Я стелю салфетку на колени, отпиваю сока, а спустя буквально две минуты другая служанка приносит мне свежезаваренный кофе. Мама благодарит ее за меня, выставляя собственного сына, как обычно, сволочью в глазах других.
— Где же Пьетра? — я нарушаю затянувшееся молчание первым.
Оба родителя двоюродной сестры вскинули на меня взгляды, исполненные недоумением.
— Ты никогда про нее не спрашивал, — фыркнув, Паола нервно смеется и продолжает есть свой завтрак.
Лука дожевывает бекон, глядя мне в глаза. Он не особо жалует меня, так же как и его жена. Вообще, они считают, что я тот, кого нужно постоянно толкать вперед, потому что сам не доберусь до вершины. На самом деле, Лука всегда ненавидел то, как я бросаю отцу вызов. Думаю, он счастлив наблюдать за крахом моей свободы. Ему нравится слушать, как звенят цепи кандалов, что надеты мне на ноги. У меня нет другого выхода, кроме как подчиняться. Мать взяла бразды правления нашей маленькой семьей в свои руки. Продать свою долю в «Blankenship and friends» без ее письменного согласия не получится. А если я решу уйти в закат, она лишит меня всего. Без денег, без привилегий, без четкого понимания, чем мне потом заниматься я пропаду. Я это знаю.
В голове гремит: «Жалок! Жалок! Жалок!». Спокойно пью кофе, выгляжу вполне умиротворенным, но эти трое, сидящие рядом, понятия не имеют, что за ураган бушует в моей душе, что за огонь пылает в моем сердце. Они снова треплются языками, обсуждая светскую хронику. Я же хочу скорее отсюда сбежать.
— Чао! — поднявшись из-за стола, машу рукой матери и остальной родне.
Уверен, моя бесцеремонность заставила их провожать меня взглядами, пока я спешу к парадной двери.
Маркус
Очередная цыпочка в ЕВРО,*1 раскрыв рот, смотрит на мою тачку. Красный «Феррари», пригнанный из салона в прошлом месяце, не подводит. Я мог бы назвать его одним из достопримечательностей Рима, если бы мне позволили. Открывающиеся вверх двери-бабочки, хоть и не новы, все равно приковывают массу посторонних взоров. Дейл, переговорив по телефону с Майей, занимает пассажирское кресло. Автомобиль трогается с места. Друг подсоединяет свой смартфон к аудиосистеме и, находясь под воздействием эндорфинов и дофаминов, он включает трек
