С этими словами она вышла из комнаты, а я направилась следом за ней. Пройдя по длинному коридору в другое крыло, она открыла дверь, которая неприятным скрежетом словно предупреждала, что мы вторгаемся туда, куда не следует совать свой нос. Зайдя в затемненное помещение, я удивленно огляделась, не понимая, что это за комната, в которой явно бывали нечасто и в ней стоял характерный запах редко проветриваемого помещения. Как только Найвара дернула тяжелые шторы на окнах и в комнату ворвался солнечный свет, то я изумленно увидела, что стою в большом помещении, которое некогда было обителью какой-то женщины. Да не какой-то, а вполне конкретной, портрет которой висел над каминной полкой.
– Джорах, мой брат, оставил все так, как и было в день ее смерти, – женщина печально окинула комнату взглядом, и я поняла, что она принадлежала матери Драгана. – Он очень ее любил и когда она ушла – мир для него рухнул. Спас его от полного саморазрушения только маленький проказник-сын, – ее губы тронула легкая улыбка, говорящая о том, как она любила своего племянника. – Драгану было на тот момент семь лет и более непоседливого фэйри я в жизни не видала. Вот этим своим сумасбродным характером он и встряхивал периодически Джораха, не давая ему уйти в пьянство. Потом как-то сгладилось все. Но комнату он так и не убрал. Все вещи, всё…до последней булавки осталось здесь. Помню как-то приехала к ним в гости и не могла найти Драгана. Весь дом обошла, пока служанка не сказала, что мальчик, скорее всего в комнате матери. Я заглянула сюда и не увидела его, пока не услышала какие-то звуки из гардеробной. Заглянув туда, увидела Драгана, который сидел подле платья и задумчиво перебирал пальцами камешки, которыми был расшит его подол, – с этими словами она открыла дверь в соседнее помещение. Раздвинув и там шторы, заставила меня изумленно выдохнуть.
Смотря на небывалой красоты белое подвенечное платье, которое было надето на манекен, стоящий в углу, я просто дар речи потеряла, поскольку никогда не видела такого чуда. Длинное белое платье, сшитое из кружевной ткани с вставками из серебряной парчи на груди и рукавах, было великолепным. Каждая пуговка, каждый камешек на его вышивке, каждый узор из причудливых цветов на декольте, все было настолько продумано и так нежно смотрелось, что хотелось трогать и трогать пальцами это чудо воплощения невероятного труда какой-то мастерицы.
– Это просто непередаваемо, – тихо прошептала я, проведя пальцами по корсету.
