— Так. А где родился такой молодец?
— В Орле. Город такой.
— А откуда сейчас?
— Из Сухума.
— Там тоже красные?
— Тоже, — ответил красноармеец.
Это был молодой сероглазый человек в потрепанной шинели, с шашкой на боку и с длинной пикой в руке. Старик обошел вокруг гостя, приговаривая:
— Молодец, молодец! И конь — молодец! Первый сорт!
— Отец, — сказал красноармеец, — водичкой не угостишь ли? Пить охота.
— Вода?! — ответил старик, любуясь конем. — Зачем вода? Надо вино!
И он направился к дому, чтобы принести вина, которое приготовил сам прошлой осенью.
Пока старик ходил за вином, красноармеец высмотрел высокий амбар, наполненный початками кукурузы. При помощи пики слегка раздвинул старые половицы, и кукуруза с шумом посыпалась на землю. Конь с удовольствием принялся за нее.
Старик вернулся со штофом, протянул его гостю и только теперь обратил внимание на то, что делается под амбаром. Он весь преобразился. Позеленел от гнева. Борода у него затряслась. А в следующее мгновение он выхватил штоф из рук удивленного бойца.
— Уходи! Уходи! — заорал Чочориа. — У меня есть берданка! Я буду стрелять! Уходи! Уходи!
Красноармеец смущенно пытался объяснить свой поступок, но старик и слышать ничего не хотел. Он размахивал руками и кричал:
— Уходи! Вода — нет! Вино — нет! Кукуруза — нет! Берданка — есть!
И вдруг сорвался с места и побежал за берданкой. Мы с братом юркнули под дом, куда от дождя прятались куры. Красноармеец, видимо, решил не связываться с чудаковатым стариком: сел на коня и, что называется, дал деру.
Долго бушевал старик. Грозился убить «этого мальчишку». Клялся, что подаст жалобу самому главному командиру. Порывался в сельское управление. Однако он не знал ни имени, ни фамилии человека, бессовестно позарившегося на кукурузу.
— Эй, вылезайте! — крикнул он нам. — Вот увидите, что я с ним сделаю, ежели в глаза увижу!
Весь день ходил он хмурый. Обедать не стал. Все в нем клокотало.
А когда наступили сумерки…
Вот когда чуточку повечерело, старик начал стоном стонать, зубами скрежетал. Сидел у очага и клялся убить злодея, что амбар разворошил. Домашние пытались успокоить его, но он твердил свое:
— Я знаю сам! Я убью его!
И вдруг на пороге появляется человек в папахе. Едва прошел в дверь — плечистый такой. На нем серый тулуп, на ногах — обмотки. Тоже сероватого цвета.
— Здорово, — говорит, — отец! Гостя принимай.
Старик и сообразить-то не успел, кто это в гости вваливается, а гость уже сует ему в руки какие-то кулечки и приговаривает:
