Однако вершиной его творчества является повесть «Сейдык», названная так по имени одного из ее героев. Она была написана в начале тридцатых годов. Писатель шел по горячим следам жизни…
Впервые я увидел Чанба в типографии Адольфа Зайдшера, где печаталась газета «Апсны». Самсон Яковлевич заходил к нам довольно часто. Тогда между ним и отцом велись бесконечные беседы о литературе и абхазском языке. Помню, как он однажды вечером заехал к нам с законченной рукописью поэмы «Дева гор» и прочитал ее вслух за чашкой чаю. Он засиделся допоздна.
Отец внимательно просмотрел рукопись — уже «глазами» — и сказал коротко:
— Самсон, это хорошо.
— Я бы хотел, чтобы ее перевели на русский, — сказал Самсон Яковлевич. — Как ты думаешь, кого бы попросить?
— Может быть, Стражева? — сказал отец.
— И я так думаю. Я устно перевел ему поэму, и она заинтересовала его. Так он мне сказал.
Виктор Стражев был одним из русских символистов и в то время проживал в Сухуме. В самом деле, вскоре мы читали поэму, изданную на абхазском и русском языках.
Я все-таки забегу вперед, чтобы тут же сказать еще несколько слов о Чанба. Самсон Яковлевич долгое время был председателем Центрального Исполнительного Комитета Абхазии и народным комиссаром просвещения. Владимир Маяковский писал в 1926 году: «Прямо с «Пестеля» припер в АбЦИК к Самсону Чанба, конечно, представиться…»
Самсон Яковлевич делился с отцом своими литературными планами, выслушивал его советы и рассказывал нам разные веселые истории. Он был человеком прекрасного таланта и чистой души. И очень обидно, что не мог он уделить литературе большего внимания и шире раскрыть свой писательский талант.
Как-то он навестил нас с небольшой книгой в руках. На ней была сделана надпись, которую я храню: «Нашему учителю по литературному творчеству Д. И. Гулиа — от автора».
Отец обнял его, и мы уселись за стол, чтобы скромно отпраздновать выход новой книги.
— Это хорошая книга, — сказал отец, читавший «Сейдыка» еще в рукописи. — Самсон, я желаю тебе много таких книг. Учти: каждая книга — подарок народу, и он высоко оценит твою щедрость.
Самсон Яковлевич поднял бокал и сказал:
— Дмитрий, мое единственное желание — это Beрой и правдой служить абхазской литературе. Лично мне ничего не надо. Не нужны ни машина, ни новая квартира, ни высокое служебное положение. Если бы я мог писать книги, которые нравились бы читателям, это было бы наивысшей наградой для меня. И еще мне хочется целиком посвятить себя литературе, воспитанию молодых писателей. За нашу литературную смену!
