В дальнейшем как бы сам собою укрепился союз между следователем и молодым переводчиком, словно поклявшимися не давать спуску «светлейшим» ворам.
— Достаточно было Резникову удостовериться в том, — говорил мне отец, — что лично я поддерживаю крестьянскую жалобу, и ворам трудно было миновать тюремной решетки. Резников с удовольствием отыскивал соответствующий закон, позволявший немедленно сажать вора или его высокого покровителя. Это он делал с истинным наслаждением.
Понемногу ширилась слава о Дмитрии Гулиа как о человеке справедливом, внимательном к крестьянским заботам… Как-то он гостил в селе Кутол. А приезжал он туда по делам школьным, позже здесь учительствовал.
Вечером, беседуя с гостеприимным хозяином, Гулиа спросил:
— А как твои дела, Билал?
Билалу лет шестьдесят. Семья у него большая. А рабочих рук всего две.
— Многое сносил, — сказал Билал, — но уже невмоготу… Саатбей притесняет. Житья не дает.
— Это какой же Саатбей? Тамшский, что ли?
— Он самый, будь он проклят! Этот заносчивый дворянин хуже князей Ачба. Не буду утруждать тебя рассказом обо всех несчастьях. Достаточно и того, что у меня украли последнюю буйволицу.
— Это скверно, — сказал Гулиа. — Когда же это случилось?
— Месяца два назад.
— Что же ты молчал?
Билал пожал плечами.
— Кому выплачешься? Кто поможет? У кого сила — тот и прав.
— А ты уверен, Билал, что твоя буйволица именно у Саатбея?
— Клянусь святым Георгием Илорским, это так. Мои дети видели буйволицу у него на задворках.
Гулиа задумался. Что делать? Писать жалобу? А может, сначала попытаться… И он написал такую записку: «Уважаемый Саатбей! Мне стало известно, что кем-то украденная буйволица у крестьянина такого-то из села Кутол оказалась у тебя. Прошу к завтрашнему утру вернуть ее законному владельцу. Надеюсь, проволочки в этом не будет. Д. Гулиа».
— Эту записку пошли через кого-нибудь Саат-бею, — сказал Гулиа.
— Через кого же?
— Лучше через соседа.
— Ладно, — сказал Билал, — придумаю что-нибудь. — И вышел во двор.
Кончилась ночь. Солнце уже светило в окно. Хотя хозяева и старались говорить полушепотом, гостя они разбудили. Гулиа встал, вышел на крыльцо и с трудом поверил тому, что увидел собственными глазами: посреди двора стояла огромная буйволица с лоснящимися боками. Она медленно жевала жвачку, а вся семья Билала любовалась ею.
— О Дмитрий! — воскликнул Билал. — Вот что сделала твоя бумажка. Нет! Клочок бумажки! А что бы было, если б ты исписал целый лист?
