— Твои товарищи, Дмитрий, домов не строили, горя не хлебали, в долги не влезали. И налогов не платят, но живут в хороших квартирах, им бесплатно даже стекла окопные вставляют. А ты? Думай о крыше, крась двери и полы, подавай декларации в финотдел. Говорила же я тебе: не нужен дом!
Отец мрачно покачивал головой: разве женщина разбирается в таких вопросах? Свои гонорары он тратил на ремонт дома. В 1939 году расширил квартиру в сторону улицы, завершив, по существу, постройку, начатую еще в 1911 году. У нас не было приемной, и он страдал от этого («Не можем принять гостей по-настоящему»), Приемная, она же кабинет, получилась просторной, светлой. Однако отец мечтал о «виде на море». Третий этаж, несомненно, открыл бы чудесный вид. Эти мечты, высказанные вслух, сердили Елену Андреевну, которой наши финансовые возможности были известны лучше, чем кому-нибудь. Мы с братом всегда готовы были поддержать «строительную авантюру отца», как выражалась паша мать. И сестра Таня оказалась горазда на всякие строительства. Таким образом, мать оставалась явно в меньшинстве. В 1957 году отцу отвели замечательный участок в Агудзере. Гулиа был стар, но душа не выдержала, и мы снова — в который раз! — пустились в строительные дела.
— У вас протекает крыша! — корила мать. — Лучше бы крышу починили!
— Мы построим дом по последней моде, — успокаивали мы.
Я начертил проект дома. Сестру «назначили» прорабом. Мне надо было возвращаться в Москву. Перед тем как отбыть восвояси, я написал лозунг: «Сдадим дачу родителям в срок!» Повесил лозунг у изголовья сестры — и улетел. На ее долю выпали огромные хлопоты. Константин Симонов пошучивал над Татьяной Дмитриевной: «Я считаю, что вы работаете в педагогическом институте не совсем по своей специальности. Я бы вас назначил руководителем крупной строительной организации». Дом был построен в несколько месяцев, и родители поселились в нем весной 1958 года. Одним словом, Гулиа обладал замечательным даром усложнять свою жизнь различными хлопотами. Он все время подумывал о том, что бы еще сделать. Может, мезонин в агудзерском доме?
— И ты будешь как на маяке, — говорила мать.
Жил он, почти не вылезая из долгов. Но кто, какой гость — ближний или дальний — мог заметить, глядя на стол, что хозяин в затруднительном денежном положении? Напротив, чем больше бывали долги, тем радушнее и щедрее принимали гостей. Я не знаю, действовала ли в этом случае знаменитая заповедь «Рука дающая не оскудеет». Скорее всего абхазское неисчерпаемое гостеприимство.
