Некоторые педагоги предлагали испытать новый алфавит на практике.
— Испытать? Алфавит? — сердился Гулиа.
— Отчего бы и нет?
— Разве это лакомое блюдо? Попробовал, не понравилось— отставил; пришлось по душе — принимайся за еду. Это же алфавит, на нем написаны сотни и сотни книг!
— Их переиздадут, — отвечали ему.
— Да, мы отпустим бумагу, деньги, — заверяло правительство. — Все будет сделано для безболезненного перехода на новый алфавит.
— Их всех сглазили! — в отчаянии говорил Гулиа.
А что еще можно сказать?
Гулиа посещает одного за другим руководящих лиц, от которых зависит роковое решение. Повсюду он встречает благодушно настроенных людей. Новый алфавит? Это неплохо. Он научно обоснован. Сам академик горой стоит. Напрасно взывает Гулиа к гражданской совести, увещевая отменить неразумную затею. Ему отвечают, что пароды — один за другим — принимают марровский алфавит.
Крупный ответственный работник прямо так и заявил:
— В нашем алфавите запашок царский.
— Вот оно что! — удивляется Гулиа. — В таком случае внесите предложение, чтобы меняли и русский. В нем запашок такой же, как и в нашем.
Придя домой, отец сказал:
— Очевидно, все посходили с ума. Что делать?
Словом, вводится новый алфавит. Учителя переучиваются, журналисты переучиваются, литераторы переучиваются. Ученики старательно выводят замысловатые иероглифы. Позабыл поставить сбоку маленький кружочек — получил совершенно другой знак. Упустил птичку сверху — опять новый знак. Точки, закавычки, птичечки, кружочки вокруг ветвистых начертаний букв!
Гулиа писал об алфавите Марра: «Предложенный им алфавит, принятый во многих республиках Кавказа, мной был категорически отвергнут. Это резко охладило наши взаимоотношения. Абхазское правительство ввело алфавит Марра. Однако жизнь показала, что в этом споре Марр был не прав — его алфавит просуществовал всего несколько лет и исчез…»
Верно, алфавит исчез. Он не мог не исчезнуть, ибо смерть его была заключена в нем с самого начала, смерть неминучая.
Алфавита уже не было, но остался колоссальный моральный и материальный ущерб. Началась серия безрассудных экспериментов: вместо того чтобы немедленно вернуться к старому алфавиту, испытанному временем, стали заваривать кашу с алфавитом на латинской основе.
— Почему на латинской основе? — спрашивал Гулиа.
Ему объясняли, что этот, дескать, не такой, как марровский. Тот действительно был плох. А этот, на латинской основе, хорош. Это говорили те же самые люди, которые вчера доказывали «неоценимую силу марровского алфавита».
