Доводы его кажутся предельно ясными.
Встает академик Марр. Не ждал такой энергичной атаки со стороны старого друга. Начинает речь глухо. Голос его постепенно обретает металлический звон… В чем можно обвинить Гулиа? Во-первых, в том, что он защищает мало обоснованный научно алфавит. Все должно быть по науке. Должны быть использованы все достижения лингвистики. Одно дело — 1892 год, другое — наше время, тридцать с лишним лет спустя. Зал затаив дыхание слушает великого ученого… Во-вторых, нельзя же настаивать только на абжуйском диалекте. Почему бы не использовать богатства и бзыбского наречия? Это обогатит литературный язык. Необходимо иметь научно обоснованный, тщательно разработанный, всесторонне продуманный алфавит. Этим требованиям удовлетворяет только и только «аналитический алфавит». Многие народы приняли его. Очередь за абхазцами.
Гулиа просит слова. Глаза его пылают. Во рту пересохло. Решается на крайнюю меру: да, он покажет, притом наглядно, каков алфавит Mappal Он попытается уничтожить доводы Марра с помощью иронии и смеха.
— Смотрите, — говорит он, — вот буква. Все видите? Что напоминает она?
Гулиа становится в какую-то невероятную позицию балетного танцора, одну руку выбрасывает вверх и сгибает ее в локте, другою подбоченивается и одновременно делает выпад правой ногой.
— Вот иероглиф! — восклицает он. — Кто его нарисует? Слышите? Я говорю — нарисует, а не напишет! Для этого надо иметь под рукой циркуль, линейку и лекало… А теперь — другой знак.
Гулиа принимает еще более нелепую позу. Зал покатывается со смеху. Марр мрачновато улыбается.
Для каждого знака Гулиа находит соответствующее па из какого-то дьявольски сложного танца.
— Верно! — кричит кто-то из зала. Звучат аплодисменты.
Гулиа обводит взглядом собравшихся и резко бросает:
— Нравится такой алфавит — принимайте!
Окончательное решение отсрочено. Марр мечет громы и молнии. Абхазское правительство обескуражено. Но академика заверяют, что все будет в порядке.
Отец возвращается измочаленный. Не спит всю ночь. Не спит и Елена Андреевна.
— Их сглазили, — стонет Гулиа. — Как же можно алфавит менять? На заведомо плохой!
Может быть, следовало бы умыть руки. Но это не в характере Гулиа. Умывать руки, когда под угрозой любимое дело? Никогда! Он будет бороться до последнего, используя все меры убеждения. Нельзя так обращаться с алфавитом, который прочно вошел в сознание народа!
Общественное мнение понемногу раскалывалось.
