Вслух я говорю только:
— Ты хочешь, чтобы я была уверена, не так ли, мама?
— Конечно. Но ты же знаешь этих русских. Они так глубоко всё чувствуют.
Я снова смеюсь.
— Как будто ты не русская.
— Конечно, но несколько поколений назад. Петербургский снега едва ли растаял на сапогах мистера Маркова.
Значит, он уроженец России в этом измерении, как и предполагал его акцент. Мой акцент здесь странный, не совсем английский или американский, где-то посередине, как у Джози. Вероятно, это результат жизни, проведённой в путешествиях туда и обратно в Египет и в музеи по всему миру.
Мама продолжает.
— Если собственного египтолога царя недостаточно, чтобы произвести на тебя впечатление, то что же нужно?
Она просто дразнит меня. Но это напоминает мне о России, где моя мать была замужем за царём и где я была результатом тайного романа между ней и моим отцом, наставником царевича. Мама всегда хотела кучу детей, но беременность была опасна для неё, поэтому в моей вселенной они с папой остановились на мне и Джози. В Русской вселенной она умерла, родив четвёртого ребёнка. Чудовищный царь Александр практически довёл её до смерти.
Я крепко обнимаю её. Она пахнет розами.
— Я люблю тебя, мама.
Моя мать, очевидно, понятия не имеет, что вызвало эту вспышку эмоций, но она слишком мудра, чтобы спрашивать.
— Я тоже тебя люблю.
После того, как она уходит, я снова пытаюсь прыгнуть, но безуспешно. Я раздеваюсь, что занимает некоторое время, кружевные воротнички, чулки и ботинки на шнуровке не так-то легко снимаются. Я снова пытаюсь прыгнуть, опять ничего. Натягивая свободную тонкую ночную рубашку, которую нахожу в дорожном сундуке, я решаю бодрствовать как можно дольше, пытаясь прыгнуть каждые десять минут или около того. Эта Маргарет была спасена от погребения заживо. Кто знает, с чем придётся столкнуться следующей?
Но я устала. Так устала. Телом и душой. Не успеваю я натянуть на себя одеяло и положить голову на подушку, как засыпаю.
Кошмары преследуют меня всю ночь напролёт. И всё же мне никогда не снится ужасное падение в Лондонской вселенной, это последнее роковое падение. Вместо этого я снова в гробнице с мумифицированными трупами, вываливающимися из дверей и проходов целыми десятками.
И во сне я каким-то образом узнаю, что каждое из мёртвых тел моё.
Когда я просыпаюсь утром, я снова пробую Жар-птицу. По-прежнему нет выхода. Видимо, на этот раз Ведьме трудно придумать что-то смертельно опасное. Я надеюсь, ради следующей Маргарет, что она будет жить в таком безопасном, охраняемом месте, что Ведьма не сможет ничего с ней сделать.
