– Бы́л пёс, Айа! Или волк-переросток, не знаю. Я проснулся – вас нет. Вышел пройтись, а там – он. Здоровый, облезлый или ободранный, будто из-под земли вылез, но не упырь. Сама понимаешь, я нечисть чую.
– А нежить? – сказано это было шёпотом и без улыбки. Смотри-ка! А ведь Айа не сомневается в его словах, она просто боится! – У нас тут, Лаврентий Петрович, со вчерашнего утра кого-только не встретишь. Только понять не могу, когда вы успели? Мы с Илюшей на минутку всего и отходили, дверей не закрывали даже – поле лавандовое проезжали, вот и вышли подышать. Вернулись через несколько минут и дальше поехали.
– Большое поле? – поинтересовался Лент. Происходящее нравилось ему всё меньше. Никакого поля в лесу не было. И лавандой там не пахло. Пахло псиной. – Отвези-ка меня обратно, Айа. К съезду на Срединку.
Ведьма удивилась, но спорить не стала, сразу кликнула своего Илюшу. Тот тоже не спорил – если нужно, отчего ж не отвезти? Только никакой Срединки в тех краях нет. С одной стороны – луг, с другой – посадка, она поле от ветров огораживает. И никаких съездов. Пусть Лаврентий Петрович не сомневается!
Илюша улыбался, а Лаврентий Петрович начинал медленно закипать. Это что же? Ему, столетнему ведьмаку, будут лапшу на уши вешать, а он будет молчать, кивать и соглашаться? Но выплеснуть гнев он не успел – его опередила Айа.
– Ах, нежить лесная! – воскликнула она. – Заморочили ведьму, не постеснялись! – и пошла прыгать и топать ногами, как какой-нибудь африканский шаман. Это настолько плохо сочеталось с её недавним соблазнительным образом – разве что волосы разметались и разлохматились к месту, – что сердиться Ленту расхотелось. Пусть пляшет, здесь она хозяйка и, что бы он себе ни вообразил, но Айа – всего лишь деревенская ведьма, а у каждой ведьмы, как известно, свои методы.
Айа не успокоилась, пока не оплевала своими «тьфу-тьфу» и «пропади-пропадом» все стены и углы. Илья испарился на первых же признаках концерта, а Ленту, как гостю (да и старшему по званию), убегать показалось неприличным, поэтому он приклеился к месту и пережидал, почти не дыша.
Отряхнув в последний раз руки, будто избавляясь от чего-то невидимого и, судя по выражению её лица, гадкого, Айа, казалось бы, вернулась в своё нормальное состояние, но молодой очаровательной прелестницы больше не было, перед Лентом стояла старая Айа, уверенная в себе, опытная ведьма с молниями в глазах: – Я Илюшу, как отъехали, сразу спросила: «А что это мы лаванды не набрали?». Он удивляется, я удивляюсь, а оно вон как, оказывается! Нас попросту
