Гуан отделился от жаровни, согрелся лишь немного, но пошел искать свое божество. Чампа, бог смеха, был на четвертом уровне. Изображения не было, только маленькая табличка с именем и ниша для даров. Кто-то поместил в нишу грубый рисунок лошади, пинающей мужчину в пах, и Гуан посмеялся над этим. Видимо, в том и был смысл.
Он опустился на колени перед храмом.
— Давно не виделись, господин Чампа, — сказал он. — В последнее время было мало поводов для смеха. Присмотрите за моим сыном, если можете. Тян. Так его зовут. Не дайте тем шинигами странно поступить с ним. Он был хорошим мальчиком. Хорошим мужчиной. Он не очень меня любил, но, может, вы сможете посмеяться над этим вместе, — он притих, слова кончились, и он пытался найти в себе силы сделать подношение. — Я все еще храню клятвы, — он порылся в сумке и опустил перед храмом четыре свитка. — Храню их, как я и, кхм, поклялся.
* * *
Харуто опустился на коврик в молитве перед пустым храмом. Такие были почти во всех крупных храмах на случай, если посетители поклонялись скрытым божествам. Он опустил ритуальные посохи на пол перед собой. Маленький черный кот вошел, сел рядом с ним и стал чистить лапы. Он взглянул на кота. Тот смотрел на Харуто, прижав уши, лениво мяукнул.
— Вылези оттуда, — сказал Харуто.
Шики с хлопком выпрыгнула из кота и прокатилась по полу, дрожа от смеха, выглядя как комок пыли с глазами и улыбающимся ртом. Кот убежал.
Служительница храма охнула.
— Ёкай!
— Не ёкай, — сказал Харуто. — Ее зовут Шики. Она — мой дух-спутник. И небольшая заноза.
Шики склонила пушистую голову, глядя на женщину, вытянула руки и зевнула, а потом забралась на храм и села перед дверцами. Ее руки пропали в теле.
— Я вызову его, — сказал Харуто.
Шики прищурилась и встряхнулась, ее темная шерсть позеленела. Хоть Оморецу дал ее Харуто, она не любила шинигами. Харуто не винил ее.
Из глубины храма донесся хохот мужчины. Гуан делал подношение Чампе. Харуто вытащил катану из-за пояса и опустил рядом со своими ритуальными посохами. На конце рукояти была намотана нить, на которой висел маленький амулет. Это была деревянная статуэтка старика, приземистая фигура с чересчур морщинистым лицом, пухлым животом и босыми ногами. Харуто размотал нить и снял статуэтку.
— Тебе стоит уйти, — сказал он женщине. — Не стоит привлекать внимание владыки смерти.
Она низко поклонилась и поспешила прочь.
Харуто опустил статуэтку на храм рядом с Шики. Статуэтка странно глядела на него, словно глаза были настоящими и следили за ним, нервируя вниманием.
