Гуан вернулся к огню и сел, его колени хрустнули.
— Так кто это?
Харуто обдумывал это, затягиваясь из трубки.
— Онрё, — повторил он единственное слово Тяна.
— А? Я знаю это слово. Это… кхм… тип ёкая.
— Самый редкий, — сказал Харуто. Онрё часто были и самыми сильными, но он решил это не упоминать. — Тян сказал только это. Онрё.
— Все они?
Харуто вздохнул.
— Надеюсь, нет, — такое бремя мести будет ему не по силам, всем не по силам.
* * *
Когда солнце достигло пика, они похоронили тело Тяна. Копать замерзшую землю было тяжело, но это того стоило. Его душа пока что была упокоена, Харуто постарался, но Гуану нужно было похоронить сына. Ему нужно было попрощаться. Поздним утром они вышли с земель академии, уставшие и потные, хотя воздух был по-зимнему холодным. Харуто гадал, восстановит ли императрица Исэ Рьоко школу, или она позволит ей и деревне Сачи угаснуть, как многие другие в последние годы. Ее война с императором Идо Танакой перешла от жестокости к скрытым уловкам, но все еще пожирала почти все ее ресурсы, а строительство академии требовало затрат. Но это была не его проблема.
Они нашли еще тело в броске камнем от ворот, когда уходили. Это был старик, бледный и замерзший. У него было несколько ран: от меча, от огня и, похоже, от зубов. Кто-то умер жестокой смертью. Они не остановились, чтобы похоронить его.
Гуан первым прошел в таверну, потирая руки от холода. Снег усилился, и холод проникал сквозь их плащи с мехом. Харуто едва ощущал это, но он вырос во Впадине Неба, Сачи казалась ему тропическим раем. В таверне больше никого не было, жители явно еще были на работе. Он пошел за старым поэтом внутрь, опустил свои пустые ритуальные посохи у стены. Он рухнул перед столом у двери и сгорбился, как его старые мастера пытались выбить из него, сколько он себя помнил.
— Вино и еду, — сказал Гуан, устраиваясь у камина, вытягивая руки к огню.
Хозяин таверны с детским лицом поспешил к ним.
— Готово?
Харуто не стал отвечать. Он сжался сильнее, улегся на пол, закрыв глаза.
Отдыха не было.
Что-то легкое и пушистое стукнуло его по лицу. Харуто открыл глаза, увидел Шики на своей груди, она нежно шлепала его пушистой рукой. Он застонал и сел, поднял духа за шкирку и опустил ее на ближайший столик.
— Зверь! — упрекнул он. Она хихикала.
— Готово? — снова спросил хозяин таверны.
— Ясное дело! — рявкнул Харуто. — Я разобрался с вашим гадким ёкаем. Теперь принесите нам еды.
Мужчина быстро и тихо ушел в таверну. Харуто надеялся, что он накормит их, и быстро. Гуан смотрел на него задумчиво.
